Проект развития образования компонент «высшее образование»




Скачать 1.32 Mb.
Название Проект развития образования компонент «высшее образование»
страница 1/7
Дата публикации 19.10.2014
Размер 1.32 Mb.
Тип Документы
literature-edu.ru > Экономика > Документы
  1   2   3   4   5   6   7

НАЦИОНАЛЬНЫЙ ФОНД ПОДГОТОВКИ КАДРОВ

ИННОВАЦИОННЫЙ ПРОЕКТ РАЗВИТИЯ ОБРАЗОВАНИЯ

КОМПОНЕНТ «ВЫСШЕЕ ОБРАЗОВАНИЕ»



КОНФЕРЕНЦИЯ

«Социально-экономическое образование: состояние и перспективы»

по итогам программ НФПК «Совершенствование преподавания социально-экономических дисциплин в вузах» и «Поддержка академических инициатив в области социально-экономических наук»


Итоговый аналитический

отчет по результатам реализации проектов по социологии вузов-участников

Инновационного проекта развития образования


(КОМПОНЕНТ «ВЫСШЕЕ ОБРАЗОВАНИЕ»





Авторы: Д.Л.Константиновский, А.А.Овсянников, Н.Е.Покровский



Москва
2004

ОГЛАВЛЕНИЕ
Введение

Гл. I. Анализ ситуации и тенденций развития социологического образования

Гл. II. Текущая ситуация в развитии социологического образования и цели ИПРО

Гл. III. Сравнение социологического образования в России и в развитых странах


Гл. IV. Политика Министерства образования РФ: образовательные стандарты и преподавание социологии в вузах

Гл. V. Влияние ИПРО на характер и результаты деятельности социологических факультетов, отделений и кафедр

Гл. VI. Сравнительная оценка качества преподавания: региональный аспект

Гл. VII. Влияние научных исследований на преподавание социологии и формирование интеллектуального потенциала

Гл. VIII. Изменение качества учебно-методической работы

Гл. IX. Оценка показателей мобильности, динамики межвузовских обменов в рамках Проекта

Гл. X. Оценка уровня технической оснащенности учебно-методического процесса

Заключение: общие выводы и перспективы

Введение
В настоящее время Правительство РФ и МБРР завершили реализацию Инновационного проекта в области образования. Финансирование и организация выполнения проекта были возложены на Национальный фонд подготовки кадров (НФПК). Проект носил пилотный характер и совмещал элементы инвестиционного проекта и проекта технической помощи. Его составной частью были программы поддержки инноваций в высшем образовании, в данном случае в социологии.

Основной целью программы «Совершенствование преподавания социально-экономических дисциплин в вузах» в области социологии было совершенствование качества социально- экономического образования в отобранных на конкурсной основе вузах и обеспечение его сопоставимости с образованием в области экономики, политологии и социологии, которое дают ведущие университеты мира.

Приоритет отдавался проектам, предполагавшим:

(i) глубокое обновление организации образовательного процесса, направленное на его демократизацию, активизацию самостоятельной работы студентов, повышение академической мобильности, рационализацию системы оценивания;

(ii) активное внедрение в учебный процесс современных методов и форм обучения и оценки результатов согласно международным стандартам и национальным приоритетам;

(iii) использование в учебном процессе возможностей современных информационных технологий, включая создание учебных материалов на электронных носителях.

Достижение декларируемых целей предполагает изучение и оценки состояния социологической культуры в российском обществе и культуры профессионального социологического образования. Ведь социальная эффективность любого инновационного проекта, в том числе и такого системного как ИПРО, можно оценить только на этом фоне, создающем условия востребованности инноваций или, напротив, их отторжения.

Социология занимает особое место в структуре современного обществознания. Сочетая широкий теоретический охват с максимальной приближенностью к конкретным прикладным исследованиям, социология по праву считается одной из наиболее гуманистически ориентированных обществоведческих дисциплин. Именно поэтому в наше время, эпоху радикальной трансформации общественного сознания и социального уклада, не только академический мир, но и самые широкие круги общества связывают с прогрессом социологии надежду на создание подлинно научной картины трансформирующегося российского общества, способной стать основой для выработки прогностических концепций развития нашей страны в ХХI веке.
Глава I. Анализ ситуации и тенденций развития социологического образования
Бесспорная актуальность социологической проблематики нередко порождает, между тем, своеобразное потребительское и достаточно упрощенное отношение к социологии. Подчас полагают, что для получения эффективного результата достаточно лишь прагматично и крайне неразборчиво использовать известные методики, якобы автоматически приносящие функциональный результат. Это глубокое заблуждение, ведущее к дискредитации социологии как таковой. Не вдаваясь в детальное обсуждение этого социально-научного феномена, отметим лишь, что он порождается в нашей стране низким уровнем социологической культуры, которая, естественно, не может возникнуть в одночасье вследствие того или иного директивного указа, а "взращивается" годами путем комплексной научно-просветительской и исследовательской деятельности, в итоге приводящей к осознанию всем обществом крайне сложных процессов социального саморазвития и саморегулирования общественной жизни в ее статических (структурных) и динамических параметрах.

Социологическая культура подразумевает помимо всего прочего признание бесконечной сложности общества на всех его уровнях и во всех его проявлениях и, как следствие, невозможность объяснять и решать социальные проблемы в виде шахматной задачки "двух-ходовки" или чисто социально-инженерного мероприятия. При этом носители высокой социологической культуры (отдельные люди или организации, а равно и целые сообщества) прекрасно понимают, что ни одно социальное действие не затухает бесследно, но, напротив, его последствия концентрическими окружностями расходятся по всем азимутам. Наконец, социологическая культура подразумевает и определенное дистанцирование гражданского общества и его структур от структур власти. Социологам нужна свобода научных суждений и объективность диагноза. В противном случае социальная наука может превратиться во что угодно, но только не в науку, связанную с великими традициями классики, современной теорией и практикой. В мире утверждается осознание роли социолога как социального критика. И в этом нет ничего странного, ибо еще Кант указывал, что критика есть процесс определения возможностей научного познания, что вполне релевантно задачам современной социологии в области социального анализа.

Социолог, изучая сложнейшие явления социальной жизни, создает средства влияния на общественное мнение, средства формирования социальных позиций, установок, оценок. Естественен вопрос о том, кем и в каких интересах используются эти ресурсы. Способствуют ли они социологическому просвещению или используются в целях корыстных и корпоративных манипуляций? Социолог обязан быть ответственным деятелем. Блистательным образцом социологической ответственности и гражданственности является, к примеру, Карл Поппер. Однажды он заметил, рассуждая о гражданской позиции социолога: «Если бы я должен был бы дать простую формулу или рецепт для различения того, что я определяю как допустимые планы общественной реформы и недопустимые планы утопии, то мог бы сказать так: действуй скорее для устранения конкретного зла, чем для реализации абстрактного добра. Не пытайся обеспечить счастье политическими средствами. Стремись скорее уничтожить конкретные страдания. Но не пробуй реализовать эти цели путем выработки и воплощения в жизнь абстрактного идеала общества, совершенного во всех отношениях. Не позволяй, чтобы твои мечты о прекрасном мире уводили тебя от требований людей, страдающих сегодня рядом с тобой. Ни одно поколение не может быть принесено в жертву для блага будущих поколений, во имя идеала счастья, может быть, вовсе не реализуемого. Человеческое страдание – самая острая проблема рациональной социальной политики, в то время как счастье такой проблемой не является»1.

Если оценивать нашу социологическую культуру с позиций попперовского императива, то надо признать, что за последнее время стали проявлять себя следующие черты профессиональной деятельности.

Речь идет, во-первых, о социологическом сервилизме. Только сожалению достоин тот факт, что социологи в сложившейся системе взаимодействия с властными структурами исполняют гувернерские обслуживающие функции. Эта схема взаимодействия сводится к следующему правилу. Если социолог приносит во властные структуры социологические оценки или суждения, не соответствующие оценкам этих структур, то он вынужден будет выслушать упреки в бессмысленности такой социологии. Задача сводится не к построению моделей для понимания социальной реальности, а к предугадыванию ожидания властной структуры.

Во–вторых, в социологической науке доминирующими темами становятся темы, связанные с оправданием сложившегося в России социального уклада. Это темы изучения элит и элитарного детерминизма в жизни страны. Темы предпринимательства и жизни российской буржуазии. Конечно, это очень важные предметные социальные поля. Плохо то, что темы, касающиеся повседневной жизни и работы широчайших масс простого российского народа, стали, за редким исключением, неинтересными нашей социологии. Социологи не считают престижными занятия, связанные с изучением природы социального неравенства в России. Табуированной является тема по истории и последствиям приватизации в России. Почти ничего нет по причинам региональных различий, криминализации общества, отчуждения человека, произвола правящих, так называемых, элит бюрократии и народившейся новой российской буржуазии, аномии и утрате обществом качеств пассионарности.

В итоге можно сказать, что помимо чисто научных целей (что самоочевидно) социология нацелена на повышение социологической культуры общества, стимулирующей его самопознание и саморегулирование как системы, и именно этим не в последнюю очередь измеряется позитивная тенденция развития социологии, как, впрочем, и любой иной социальной науки. Однако эта роль по социологическому просвещению и по самопознанию исполняется плохо. Социологи так и не смогли дать научную картину российской драмы последнего двадцатилетия. Власти не услышали немногих, как правило, алармистски настроенных социологов, высказывающих честные и нелицеприятные оценки. Люди же просто не понимают, что происходит в их стране, и почему они живут так плохо. Хотя, по данным официальной и, по-прежнему, лукавой статистике, их жизнь неуклонно улучшается изо дня в день.
Выводы и перспективы. Программные цели ИПРО в значительной степени носили прикладной характер. Эти цели были определены как краткосрочные и связанные со сроками исполнения проекта. Однако уже сегодня у нас есть основания заявлять о более серьезных результатах, ожидаемых от реализации программы. Это результаты стратегического характера, сегодня проявляемые в новых образцах социологической культуры. Радикального роста этой культуры за время реализации проекта не произошло. Но можно утверждать, что проект ИПРО сыграл роль интеллектуального фермента, внесшего заряд новых идей и новой системности в прежде достаточно неопределенную и во многом консервативную среду. Роль ИПРО как инструмента социальной ферментации многообразна. Она проявила, и еще долго будет проявлять, себя как результат интеллектуальных и коллективных усилий социологических кафедр и факультетов, как результат накопленного коммуникативного потенциала, как результат стажировок в ведущими университетах мира, как результат студенческой пассионарности, вызванной общением с выдающимися зарубежными и отечественными социологами. Дальнейшее развитие процесса будет зависеть от (а) тенденций развития макроструктур российского общества в целом, (б) последующего формирования профессионального социологического сообщества. Тем не менее, на сегодняшний день наличные результаты ИПРО в части формирования социологической культуры таковы:

  • Принятые в ИПРО тексты учебных пособий демонстрируют полипарадигмальную культуру понимания и интерпретации социальной жизни. Истина, в том числе в социологии, множественна. После десятилетий монополии марксизма в советской социологии и доминирования сегодня на социологических кафедрах профессоров, сделавших карьеру как апологетов догматического марксизма, это обстоятельство трудно переоценить.

  • Проект ИПРО инициировал появление блестящей серии учебных пособий по эмпирической и теоретической социологии. Эта серия содержит превосходные примеры эмпирических и теоретических исследований, выполненных как зарубежными, так и российским социологами и являющимися примерами профессиональной честности и гражданственности в самом высоком смысле этого слова.

  • Стратегическим результатом проекта является появление нового поколения учебной профессиональной литературы, включающей современные социологические тексты и, что еще более важно, Интернет–ресурсы, их содержащие и поддерживающие в актуальном состоянии.

  • Проект ИПРО способствовал формированию нового поколения российских социологов, работающих в университетах и институтах РАН и полностью разделяющих принципы международной социологии.


Указанные выше результаты деятельности ИПРО требуют дальнейшего мониторинга, то есть систематического измерения и отслеживания процесса развития социологической ситуации. Этим могло бы заняться одно из профессиональных объединений российских социологов Москвы или Петербурга, разделяющих принципы ИПРО. Нужно разработать модель мониторинга, а его результаты необходимо постоянно размещать на соответствующем сайте. Соответствующая деятельность с целью выхода на уровень международной социологии может и должна находить отражение в англоязычной профессиональной литературе. С этой целью предлагается инициировать издание на паритетах с одним из ведущих западных издательств высокопрофессионального журнала “Russian Sociology Today”. Основу публикаций в предлагаемом журнале могут составлять переводы и адаптации публикаций социологической периодики (бумажной и электронной), поддержанной ИПРО.
Глава II. Текущая ситуация в развитии социологического образования и цели ИПРО
Анализ социологического образования не может проводиться в отрыве от оценки общих тенденций развития социологии как науки, ибо и образование, и научные исследования, и институализация науки теснейшим образом связаны друг с другом. Среди российских социологов существует, как минимум, две достаточно противоположные оценки современного состояния российской социологии.

Согласно первой (и достаточно распространенной) оценке, чаще всего воспроизводимой министерскими работниками, руководителями социологических факультетов и кафедр, научно-исследовательских институтов и частных социологических фирм, обсуживающих коммерческие и политические структуры, социология в России испытывает очевидный подъем. Аргументация в пользу этого мнения весьма проста и подчиняется "линейной" логики экстенсивного роста. По их мнению, социологии "повсюду стало много" во всех ее формах. Открылись десятки и десятки кафедр и факультетов (более ста), выпускающих легионы дипломированных социологов. Множатся опросы общественного мнения, проводимые по самым различным темам. Социолог стал неотъемлемым участником многих коммерческих и политических проектов, а также передач телевидения. Книжные полки магазинов заполнены многочисленными учебниками социологии, нет числа социологическим конференциям, проводимым во всех регионах России и т.д. Здесь же указывается и на значительное увеличение суммарного оборота средств в сфере социологии, правда, без спецификации того, где, как и по какому поводу эти денежные потоки пронизывают структуру социологии.

Исходя из предлагаемой логики, количественные характеристики процесса, сами по себе, красноречиво свидетельствуют о благополучии ситуации, динамически развивающейся от плохого к хорошему и в направлении к еще более лучшему. Единственная проблема в таком случае и с этой точки зрения, по-прежнему, состоит в пока еще недостаточном финансировании госпрограмм социологического образования и социологических исследований (по линии Академии наук). «Плач» по недостаточному финансированию стал общим местом публичных выступлений многих социологических руководителей, но при этом сам пафос их заявлений сводится к тому, что рано или поздно придет "правильный" большой начальник и исправит положение, проникнувшись идеей значимости социологии, как в университетах, так и в научных институтах Академии наук.

Не оспаривая чисто количественных характеристик процесса, позволительно заметить, что оценки, принадлежащие сторонникам высказанной точки зрения, практически полностью игнорируют качественное содержание новой российской социологии и российского социологического образования. Дело в том, что за цифрами экстенсивного роста социологии в России подчас скрывается, если не ее качественная деградация, то, по крайней мере, отсутствие столь же убедительных показателей ее качественного восходящего развития.

Между этими двумя процессами сплошь и рядом не наблюдается корреляции. Масштабы социологического образования можно оценить не только критериями количества открытых кафедр, напечатанных учебников и подготовленных выпускников, но и критериями полезности социологического образования для общества в целом и лично для студента, будущего профессионального социолога.

Критерием такой полезности является спрос на социологов-профессионалов на рынке труда. Агентства по подбору персонала указывают, что спрос на них как крайне низкий: вот уже на протяжении всего последнего десятилетия он оценивается специалистами-рекрутерами на уровне 3,0-3,5 балов (при десятибалльной оценке интенсивности спроса). Такое положение дел говорит о невостребованности российскими социальными практиками труда профессионального социолога. Традиционными областями, востребующими труд социолога, были педагогическая и академическая деятельность. Наряду с ней, мощным источником спроса на социологический труд была область «заводской» социологии. Сегодня, если спрос на социолога-профессионала и есть, то только для работы в университетах и академических институтах. К практической и социопреобразующей деятельности эта работа имеет весьма далекое отношение. Да, это правда, что власть не диктует темы социологических исследований. Но правда и в том, что власти в подавляющем большинстве случаев безразличны результаты исследований, свидетельствующих о социальных последствиях ее собственной деятельности. Вновь на социологических дискуссиях актуализирован вопрос советских времен о социальной роли социолога: «А зачем Чингиз–хану социолог?». Невостребованность социологического знания развращает как власть, так и социологию, осознающую декоративность своего присутствия в системе социального знания и в системе по обеспечению циркулирования общественного мнения как атрибута гражданского общества.

Социология—весьма тонкая и легко уязвимая наука. Все попытки ее утилитарного и примитивного применения оборачиваются сплошной профанацией и разрушением уже созданного задела научных знаний.

Все это весьма чутко и на интуитивном уровне начинают улавливать абитуриентские массы. За нашими постоянными разговорами о том, что, мол, отсутствие социологии в программах среднего образования и есть причина слабого набора на социологические факультеты, скрывается гораздо более серьезное явление — постепенная утрата социологией своего только что обретенного авторитета в глазах общества. Чего же удивляться, что на многих факультетах социологии набор идет в основном за счет абитуриентов, не набравших проходного балла на другие специальности.

Проблема не снимается тем, что выпускники социологических факультетов и кафедр обычно не остаются безработными. Да, они востребованы коммерческими структурами, где применяют усвоенные в университетах знания по методике обследований для изучения потребительского спроса на йогурт или памперсы. Да, их трудоустраивают в средства массовой информации, где оказываются к месту интеллектуальные навыки, наработанные при изучении вузовских дисциплин, в общении с преподавателями. Нужны хорошо организованные умы и в госструктурах. В этом смысле выпускающие социологические кафедры действительно «куют кадры для народного хозяйства». И нельзя не согласиться с тем, что некая часть выпускников университетов неизбежно поглощается такими сферами деятельности, где утилитарно используется лишь часть наработанного в вузах потенциала. Но при чем здесь профессиональная социология? В этом смысле можно констатировать, что социология стала основой для так называемого «общего» образования и подготовки кадров, готовых воспринять любые профессии, требующие минимум интеллектуальных знаний и навыков. Но растет ли на этом фоне потребность в высокопрофессиональных социологах, имеющих глубокую научную подготовку? Ответ на этот вопрос надо дать отрицательный.

Иную, противоположную, оценку социологической ситуации, высказывают социологи, делающие акцент именно на проблеме качества новой российской социологии.

Многие исследователи отмечают, что тенденции развития постсоветской социологии весьма противоречивы. На каждое, казалось бы, позитивное продвижение вперед приходится несколько шагов назад. Приобретение в одном направлении обернулось ощутимыми потерями в других направлениях. Скорее даже речь идет о некоем новом состоянии социологии, сочетающем в себе довольно контрастные характеристики. Поэтому однозначности в оценках быть, по определению, не может. Причину этого состояния, естественно, ищут в тенденциях трансформации современного российского общества, ставящего социологию перед лицом серьезных испытаний. Чаще всего это выражается в универсальной формулой: "Какое общество, такая и социология (читай: наука, культура, армия, пожарная охрана, что угодно)".

Между тем, с любой точки зрения, нельзя отрицать того, что социология несет на себе печать окружающей социальной среды. Так, С.Ю.Барсукова из Государственного университета—Высшей школы экономики выделяет три главные проблемы российской социальной действительности, с которыми наша современная социология с очевидностью просто не справляется2.

  • Информационный голод. Социальные связи и социальные процессы в России все более уходят в "тень", создавая лишь иллюзию информационной прозрачности общества. (Впрочем, в последние годы и иллюзию уже никто не утруждается создавать.) Российское общество, не открывшись до необходимого уровня, стало стремительно закрываться. Отсутствие прозрачности, желания и готовности предоставлять объективную информацию резко сужают поле применимости и, что особенно важно, востребованности научной социологии (а не социологического эрзаца, подчас именуемого социологией). Последнее время социологи, работающие на опасных направлениях исследований, при попытках опубликовать свои статьи в средствах массовых коммуникаций стали сталкиваться с явлением, которое никак нельзя иначе назвать, как цензура. Если содержание статьи не соответствует политической позиции редакции (которая в свою очередь определяется позициями владельцев), то нет никаких шансов опубликовать статью в этом издании.

  • Эффект постоянно увеличивающегося запаздывания. Вследствие того, что динамика общественного развития России намного превышает возможности социологии эту динамику исследовать, возникает разрыв между реальным состоянием общества и его социологическим диагнозом. Стабильность дореформенного общества облегчала возможность его изучения и "фотографирования" средствами социологии. (Хотя, разумеется, и тогда были свои серьезнейшие проблемы проведения исследований.) Наша современная социология, не обладая необходимыми ресурсами, не доводит своего потенциала до уровня, необходимого для "схватывания" этой динамики. В результате социологи достаточно часто создают модели процессов, которые давно уже ушли вперед.

  • Криминальный барьер. Капиллярная криминализация всех сфер жизни общества в частности привела к тому, что практически исчезают предметные области социологических исследований, где нет угрозы столкнуться с криминалом. В результате любое явление изучается методом "от сих и до сих", что, в свою очередь, постоянно приводит к расширению зон, в которые не должна ступать нога социолога. Социологи знают, что на каком-то этапе их исследований обозначат себя внешние силы, которым это исследование активно не нужно и которые попытаются его либо закрыть, либо направить в "желательное" русло. Поэтому не стоит удивляться тому, что ощущение внутренней цензуры все чаще и чаще посещает социологов, активно работающих в "поле" и на преподавательской кафедре. В качестве примера, назовем попытку проведения исследования 1994 года о социальном дне России. Властные структуры не только категорически отказывались финансировать этот проект, но и столь же категорически не советовали его делать, заявляя о политической нецелесообразности таких исследований. Проект был сделан, но на средства независимых фондов.

К этому следует добавить, что действие указанных факторов немедленно вызывает последствия и в сфере социологического образования. Оно естественным образом несет в себе симптомы всех указанных болезней. Добавим к этому еще одно обстоятельство. Социология, осваивающая стратегии и тактики выживания через уже названное сервелистское угодничество или отчуждение от российских социальных практик и уход в «чистую науку», теряет потенциал социальной пассионарности.

Алармистский подход к развитию социологии в России содержит немало весьма трезвых оценок. Причем, эти оценки отнюдь не всегда с неизбежностью грешат радикализмом. Напротив, озабоченность состоянием российской социологии подразумевает известную взвешенность суждений. Так, известный социолог Р.В.Рывкина3. справедливо отмечает существенное улучшение базовых общественных характеристик, влияющих на российскую социологию. По ее мнению, в сравнении с советской эпохой сегодня у нас есть неоспоримые преимущества. К числу этих достижений относятся "четыре свободы". А именно: свобода планирования и организации любых исследований; свобода международных связей и обменов информацией; свобода высказывания любых научных идей и концепций; свобода использования и сбора любой информации. Здесь, однако, следует отметить, что нередко эти свободы имеют, скорее, потенциальный характер, нежели актуальный.

Кроме внешних свобод социология реализует себя и через целый ряд других условий. Их, вслед за Р.В.Рывкиной, можно обозначить следующим списком.

  • Существование научных организаций и (или) крупных научных коллективов. Характер социологии таков, что она не способна решать масштабные научные задачи усилиями одиночек и малых групп исследователей, а именно это в большинстве случаев происходит сейчас в России.

  • Наличие "живого" и функционирующего научного сообщества (на макро- и микроуровнях) как социальной среды для творчества, социального механизма, необходимого для повышения качества и накопления научных знаний. Однако не только в регионах, но и в "столицах" во многом вынужденная коммерческая ориентация социологов в значительной степени подрывает их социоориентированную мотивацию. С большим трудом формируются профессиональные общественные объединения социологов. В своем большинстве активно действующие социологи не видят особой необходимости принимать в участие в их работе, ибо ориентация на ближайшее начальство оказывается для них более важной, чем включенность в профессиональное объединение.

  • Развитие процесса нормального воспроизводства научных кадров. Не секрет, что социологическое образование являет ряд парадоксов, среди которых весьма низкий процент работы по специальности выпускников социологических факультетов при все возрастающих количественных показателях выпуска дипломированных социологов. Социологи – выпускники университетов вынуждены искать себя в смежных профессиональных областях: маркетинг, реклама, паблик рилейшинз, политический маркетинг и консалтинг.

  • Присутствие внутреннего социального заказа, т.е. спроса на исследования со стороны государства, ведомств, хозяйственных и других организаций, причастных к управлению экономикой и культурой. Это особенно важно в российском обществе, традиционно ориентированном на государственные структуры. Однако государство финансирует социологию, как, впрочем, и другие науки, по остаточному принципу.

  • Востребованность со стороны общества. Другой парадокс в этой связи состоит в том, что российское общество проявляет интерес в основном к вульгаризированной социологии—социологии примитивного маркетинга, моментальных телефонных опросов общественного мнения на телевидении и радио, рекламы, политического PR. Глубинный диагноз состояние здоровья общества само это общество едва ли не интересует.

  • Развитые сетевых научных контактов социологических организаций с другими научными организациями как внутри страны, так и за рубежом. Предельная зацикленность островков научной социологии на собственных проблемах, прежде всего проблемах выживания, не позволяет в полной мере возникнуть коммуникационным "сетям". В этом смысле социология, по природе своей наука, ратующая за коммуникативность и интеграцию в обществе, сама не может служить достаточно хорошим примером того, к чему призывает.

В последние годы возникли и новые тенденции взаимоотношения социологии и российского общества. Если в прежние перестроечные и постперестроечные годы значимость социологического знания как такового не ставилась под сомнение и речь лишь шла о том, как лучше его осваивать и развивать, то сейчас все чаще можно сталкиваться с нигилизмом по отношению к социологии в целом. Нередким мотивом выступлений политических деятелей и журналистов, не представляющих научную социологию, стали утверждения о том, что социология не справилась со своими задачами в России, оказалась не эффективной, в какой-то мере чисто западной наукой, не применимой к российским реалиям, требующим особых подходов и научных методик. При этом подразумевается, что социология не смогла стать научным компасом реформирования России и потому, мол, несет непосредственную ответственность за кризисное состояние российского общества.

Вопрос не так прост, как может показаться.

С одной стороны, нигилизм по отношению к перспективам дальнейшего развития научной социологии в России чаще всего высказывают именно те, кто как раз никогда не использовали полноценные социологические данные в политической, государственной и бизнес сферах, предпочитая оформлять свои решения социологическим декором и стремясь создать видимость модной научности при отсутствии внутренней системности в анализе социальной реальности. Такая же практика была в советские времена, когда партийные или советские функционеры, желающие продемонстрировать свою демократичность и прогрессизм, заказывали социологические исследования, но использовали их результаты не для серьезного анализа социальной обстановки и принятия стратегических решений, а для «цифирного» украшения своего доклада.

Теперь же вину пытаются возложить на социальную науку в целом и представляющих ее ученых, которые никоим образом не были вовлечены в процесс принятия решений, касающихся ключевых направлений развития российского общества. Более того, если во властных коридорах и бывают социологи, то только «из своих», из проверенных. Серьезно подточило авторитет российской социологии и широкомасштабное участие социологов в избирательных кампаниях самого различного уровня, в ходе которых социологи нередко (а, скорее всего, постоянно) принимали участие в так называемом «черном PR» и теневых избирательных технологиях.

С другой стороны, нельзя отрицать и того, что научная социология в тенденции оказалась избыточной для целей реформирования общества, которое с очевидностью предпочитает опираться на "простые решения", на модель чисто «экономического человека» чаще всего продиктованные прагматической целесообразностью текущего момента, а не сложным анализом многофакторных "ситуаций" в их перспективном развитии. Создается впечатление, что социология с ее кажущейся чрезмерной сложностью и явной критичностью по отношению к властным и корпоративным решениям становится лишней на этом празднике жизни, где господствуют совершенно иные мотивы и персонажи.

Эгоизм центров принятия решений сформировал и особые механизмы принятия стратегических социальных решений. Этот механизм определяется такими чертами, как закрытость и безответственность решений (практически невозможно найти ответственное лицо, в случае неудачи реформ, невыполнения закона или уже ставшими обыденными техногенными или социальными трагедиями), отсутствие обратной связи с населением и полное игнорирование социологических исследований, опубликованных в научных социологических изданиях, фаворитизм (крайне узок круг лиц, допущенных к обсуждению решений, затрагивающих жизненно важные стороны жизни страны, таких, к примеру, как пенсионная реформа, реформа ЖКХ, пресловутая «автогражданка», отмена льгот и замена их денежными выплатами, реформы в образовании и другие). Такая модель принятия решений не приемлет серьезную профессиональную социологию. Обвинять в этом социологию можно, но вряд ли это справедливо. А ведь по логике вещей, социологический анализ должен быть неотъемлемой частью любых государственных и бизнес-программ. При этом сами социологи, по той же логике, должны были быть первыми, кого приглашают в круг лиц влияющих на принятия ответственных решений. Ведь они своего рода «врачи», диагносты общества. Впрочем, это всего лишь прекраснодушные пожелания. В современной российской действительности ничего подобного не происходит. Социологи либо заперты в университетах на своих факультетах, где им уготована роль интеллектуальных репетиторов подрастающего поколения и проводников «общего» образования на все случаи жизни, либо чисто техническая экспертиза социологов используется в маркетинге и рекламе. Других применений социологии не просматривается.

Сходные оценки положения социологии в своих странах обществе высказывают и наши западные коллеги, что лишний раз подтвердилось в выступлениях на XV Всемирном социологическом конгрессе в Брисбейне в 2002 г. Прежде научная социология находилась на Западе в оранжерее, созданной университетами, и была, по сути, самодостаточной академической наукой, сполна использовавшей академические свободы. Только по желанию особо удачливых социологов она контактировала с миром корпоративного бизнеса. Теперь же университетское финансирование исследований снижается на Западе по фронту всех социологических дисциплин, и социологию, в том числе и фундаментальную, выталкивают на рынок. Но здесь возникает одно досадное противоречие. Мир бизнеса мыслит в категориях бесконфликтного оптимизма и "игры на упрощение", говоря шахматным языком. Напротив, по логической и исторической природе свой социология критична, неоптимистична (в лучшем случае нейтральна) и склонна к усложнениям (многофакторным моделям). В качестве варианта позиционирования социологии в современном мире предлагается стратегия приспособления и "двойной игры". Социологи должны, мол, играть по правилам большого бизнеса и госструктур, подлаживаясь к их запросам, но в глубинах исследований, финансируемых корпорациями и правительствами, делать свою подпольную научную работу, исходя из высоких принципов и того, что нужно науке, а не заказчику.

В данном контексте надо заметить, что Россия, как и в других сферах, за считанные годы проходит большие исторические дистанции и оказывается в зоне жестоких проблем при отсутствии, наработанного потенциала их возможного решения. Российская социология, только что вышедшая из катакомб советского периода, сразу же оказалась в центре рыночных (или квазирыночных) отношений. Российский рынок, в том числе рынок научной экспертизы и образовательных услуг, более "рыночный" (жесткий, антиинтеллектуальный, внеправовой), чем это имеет место в стабильных обществах на Западе. Приспособиться к нему часто означает для ученых навсегда расстаться с принципами научности в своей профессии. Об этом свидетельствует судьба многих научных и учебных заведений, а также отдельных исследователей, гласно или негласно решивших играть по двойному стандарту, но в итоге вынужденных полностью подчиниться бизнесу.

Сравнительно новым или хорошо забытым старым явлением в российской социологии становится стремление ввести ее в сетку идеологических координат, особенно заметно это в преподавании предмета.

Как известно, в России не существует официальной идеологии. Однако попытки сформировать ее постоянно заявляют о себе в тех или иных формах. До поры скрытая апологетика выходит на передний план и в социологии. Многие социологи стали в позу учителей жизни и социальных проповедников, выступающих от лица всего общества и достоверно знающих, как именно следует развиваться России. При этом социальный конструктивизм, назидательность и нелюбовь к конкретному социальному анализу сочетаются с полным снятием тезиса о независимости научной экспертизы. В статьях и программах учебных курсов по социологии стало порой трудно различать границы научного и политического дискурса, притом политическая предзаданность начинает превалировать над реальным содержанием научной дискуссии. Социологии пытаются приписать совершенно не свойственные ей функции управления социальными процессами, руководства обществом, моментального реагирования на движение бровей высокого политического начальства и своеобразного социального "дирижизма". А ведь научная социология не строится «сверху». Это тем более удивительно, ибо социология сама по себе раскрывает перед исследователями бескрайние горизонты творческой самореализации, не требующей идейной опоры на внешние силы. Она создается исключительно «снизу»—исходя из требований живой жизни. Политизирующая и политиканская социология, а равно и социология начальственная, напротив, обречены на снижения своего научного потенциала до крайних величин. Зигмунд Бауман определил такую социологию как судейскую. В этой социологии есть однозначные критерии прогрессивного и реакционного, передового и отсталого, правильного и неправильного. Советский марксизм, в частности, был откровенно судейской социологией.

Практика безапелляционности нынешних судейских социологов (естественно, не марксистских; естественно, освоивших новую для них демократическую, либеральную и патриотически-державную терминологию) заставляет вспомнить мудрое предупреждение: «Бойтесь тех, кто знает, как надо…». В систему рассуждений таких социологов не входит многомерность, интерпретативность и полипарадигмальность социальной реальности. В поле их деятельности нет социальной толерантности и простого сочувствия к людям. Примечательно при этом, что отсутствие научной аргументации, а подчас и нормальной социологической образованности, с лихвой компенсируется социальной демагогией и оценочными суждениями. Причем корреляция этих индикаторов достаточно устойчива. Чем меньше тот или иной социолог включен в систему фундаментального социологического знания, чем слабее его базовое социологическое образование, тем скорее он прибегает к паранаучному дискурсу, идеологичности, эмоциональной назидательности. С такими социологами трудно полемизировать. Они подавляют оппонента безудержным потоком своих эмоций, приклеиванием идеологических ярлыков, риторикой, не имеющей никакого отношения к науке. Как правило, диалога не получается.

Помимо указанных факторов, влияющих на состояние "здоровья" российской социологии и вызывающих, как минимум, озабоченность научного сообщества, необходимо отметить и отношения нашей социологии с социологией западной.

Первоначальная сориентированность постсоветской социологии на теоретические модели, прикладные методы исследований и образовательные программы, предлагаемые западной социальной наукой, в какой-то мере сняли существовавшие прежде барьеры между западным и российским социологическими сообществами. Были сделаны решительные шаги в направлении создания единого теоретического и прикладного "поля" международной социологии, на котором российские социологи могли полностью раскрыть все свои возможности. Однако открытость по отношению к Западу со стороны пока еще слабой и не до конца самоопределившейся российской социологии привела в 90-е годы в ряде важных случаев к некритическому следованию западным матрицам в области социологической теории, социологического образования и прикладных исследований.

Влияние "западнизма" (а не просвещенной интернационализации) не в последнюю очередь реализовалась и через политику некоторых международных научных фондов, финансово поддерживающих только те исследования и образовательные программы, которые укладываются в унифицированные схемы однозначно понимаемой глобализации интеллектуального процесса, игнорирующего локальные особенности. В результате вокруг западных фондов, действовавших в России, нередко возникал круг российских грантополучателей, не обладающих большим научным потенциалом, но прекрасно улавливавших приходящую с Запада тематическую конъюнктуру, а потому кочующих из одной программы в другую с немалой выгодой для себя. В конце 90-х годов публикации немалого числа российских социологов и образовательные программы вузов, как по команде, запестрели терминологией и понятийными конструкциями, списанными под копирку с западных источников, причем авторы этих публикаций и программ довольно поверхностно понимали теоретическую суть тех инструментов, которыми так широко пользуются.

Сформировался и определенный тип успешного грантополучателя, хорошо вписывающегося в схемы таких фондов. Это непременно должен был быть молодой специалист, представляющий региональный научный или образовательный центр, легко составляющий заявки с использованием гендерной, глобалистской, мультикультурной и иной политкорректной терминологии и рассылающий эти заявки веерным способом по всем известным адресам. Многие социологические группы и центры стали испытывать "грантозависимость" от западных коммерческих и некоммерческих заказов, прежде всего на исследования общественного мнения. Ориентация эта, подчас экономически вынужденная, на заранее сформированный и весьма специфический внешний заказ, естественно, приводит и к несвободе в выборе методологического инструментария.

Но стоило измениться конъюнктуре, стоило ряду фондов в последнее время свернуть свою деятельность в России, как «политкорректные» социологи в одночасье забыли свои прежние научные привязанности и с готовностью переключились на совершенно иную тематику, продиктованную требованиями момента. Примечательно, однако, что эта трансформация характерна в основном для молодых специалистов, которые, казалось бы, не проходили школы советского сервелизма.

Зарубежные фонды делали и делают огромную работу по поддержке российской социологии. В этом не может быть никакого сомнения. И хотя имеет место известное несовпадение западного и российского социального контекста, отражающееся и в частичной тематической нестыковке западных и российских социологических программ, но это не должно порождать у нас благородного возмущения, обращенного к западным партнерам. В конце концов, никто не обязывает российских социологов участвовать в работе фондов. Это дело сугубо добровольное. Но при этом превращение зарубежных программ поддержки российской социологии в кормушку для научно слабых кадров, играющих на конъюнктуре, не делает чести российскому научному сообществу, в том числе социологическому.

Сравнительный анализ, как первой, "линейной" и бесконфликтной, оценки состояния российской социологии, так и второй—достаточно алармистской, показывает, что, далеко не все благополучно в России в сфере социологии. По крайней мере, ни о какой упоенности цифрами абсолютного роста "количества" социологии не может идти и речи4. Социология находится в состоянии динамической трансформации, постоянно проходя точки болезненной бифуркаций.
Выводы и перспективы. Отличительной особенностью проекта ИПРО был

  • Высокий уровень требований со стороны экспертного комитета к работам, претендующим на включение в проект. Эта требовательность носила тотальный характер и демонстрировалась на всех стадиях прохождения работ в программе. Очевидной причиной такой требовательности (если не сказать жесткости) было стремление стимулировать создание первоклассных мирового уровня педагогических продуктов. Во многом это удалось. Считаем, что опыт работы экспертных комитетов НФПК в целом и по социологии, в частности, может стать поучительным примером налаживания экспертной работы и для других фондов, поддерживающих научные гранты в России.

  • Экспертный комитет в своей научной политике стоял на позициях научной социологии, опирался на самые последние достижения международной социологии, во всем учитывал специфику российских условий и перспективы развития российского общества.

  • Экспертный комитет, исполняя свои обязанности наблюдательного и контрольного органа НФПК в целом, и ИПРО, в частности, неожиданно для себя стал осваивать и роль судейского и этического профессионального центра, выходящего за рамки поля ИПРО. На заседаниях комитета регулярно рассматривались конфликты, связанные с тем или иным курсом, с той или иной постановкой учебно–методического комплекса. Рассмотрение дел шло в атмосфере и дружественной, и требовательной, и без учета прошлых заслуг фигурантов дел. В кругу проблем комитета были и дела, касающиеся профессиональной этики. Это дела, связанные с возможным плагиатом, с профессиональной культурой, с оценкой возможностей специалистов выполнить заявленный проект. Комитет приобрел в социологических кругах репутацию требовательного, но справедливого органа. Очевидна целесообразность его сохранения как общественно – профессионального наблюдательного органа за этической и профессиональной деятельностью социологических организаций.

Среди актуальных и важных для развития профессиональной массовой социологии в стране задач, в рамках проекта ИПРО удалось решить две конкретные задачи, имеющие стратегическое значение.

Первая связана с поддержкой социологических профессиональных журналов. Здесь же надо отметить и новые электронные источники социологической информации, созданные в рамках ИПРО, и уже завоевавшие признание у профессионалов – социологов страны.

Вторая задача, имеющая долговременные и системные для отечественной социологии последствия, связана с созданием и работой Федеральных центров переподготовки преподавателей социологии в городах Москве и Санкт–Петербурге.

ИПРО создало базу, опираясь на которую, можно моделировать дальнейший путь российской социологии, развитие социологического образования и прикладных исследований. Указанные направления и структуры социологической деятельности имеют все шансы начать процесс прогрессивного самовоспроизводства с опорой на общий контекст модернизации российского общества в целом.
  1   2   3   4   5   6   7

Добавить документ в свой блог или на сайт

Похожие:

Проект развития образования компонент «высшее образование» icon Проект развития образования компонент «высшее образование»
Нфпк «Совершенствование преподавания социально-экономических дисциплин в вузах» и «Поддержка академических инициатив в области социально-экономических...
Проект развития образования компонент «высшее образование» icon Анкета соискателя ncjob ( North Cyprus Job )
Образование (среднее, среднее специальное, высшее, неоконченное высшее – почеркнуть)
Проект развития образования компонент «высшее образование» icon Публичный отчет муниципального казённого дошкольного образовательного...
Руководитель Рудых В. П.– первая квалификационная категория, высшее педагогическое образование
Проект развития образования компонент «высшее образование» icon Моу сош №3 имени Героя России Сергея Ромашина
«Национальная образовательная инициатива «наша новая школа», программа «Образование и развитие инновационной экономики: внедрение...
Проект развития образования компонент «высшее образование» icon Проект А. С. Пушкина // Нижегородское образование. 2013. № «Метель»
Павлов С. Г. «Метель» как религиозно-художественная модель мира и цивилизационный проект А. С. Пушкина // Нижегородское образование....
Проект развития образования компонент «высшее образование» icon И. С. Тургенев Работу учителей русского языка и литературы возглавляет
Отличник образования рд арабова Султанат Магомедовна (образование высшее дгу фф, 1999г., стаж педагогической работы – 13 лет) заместитель...
Проект развития образования компонент «высшее образование» icon Учебно-методический комплекс по дисциплине « Б5»
Фгос впо (федеральный или региональный компонент) к обязательному минимуму содержания и уровню подготовки дипломированного выпускника...
Проект развития образования компонент «высшее образование» icon Диплом победителя районного конкурса «Учитель, воспитатель года 2010»
Образование: высшее (Ростовский Государственный университет по специальности «история».)
Проект развития образования компонент «высшее образование» icon Справочник «Высшее профессиональное образование в России»
Развлекательные истории для детей и взрослых, творчество мальчишек и девчонок, конкурсы с веселыми призами
Проект развития образования компонент «высшее образование» icon Самообразования
Образование, название учебного заведения, факультет: высшее, бгспа, факультет русского языка и литературы
Литература


При копировании материала укажите ссылку © 2015
контакты
literature-edu.ru
Поиск на сайте

Главная страница  Литература  Доклады  Рефераты  Курсовая работа  Лекции