|
Скачать 11.1 Mb.
|
КУРДЫ Сулхадин КАСЫМОВ КУРДЫ Очерк Курды, или курманджи, - один из древнейших народов Передней Азии. Они оставили заметный след в истории, внесли значительный вклад в духовное развитие народов Турции, Ирана и ряда арабских стран. В ХП веке курд Саладин, легендарный полководец, основавший впоследствии знаменитую Эюбидскую династию в Сирии, остановил продвижение крестоносцев на Восток. Населявшие в XIV - XIX веках территорию нынешнего Курдистана сорок курдских племен попали в номинальную зависимость от шахского Ирана и Османской империи. Однако попытки могущественных соседей лишить курдов статуса свободного народа, ассимилировать их среди персов и турок приводили лишь к очередному восстанию, к очередной кровопролитной войне. Сейчас, по оценочным данным, на Ближнем и Среднем Востоке проживает до 20 млн. курдов, в том числе 10 млн. - в Турции, 6 - в Иране, 3 - Ираке, 1 млн. - в Сирии. Хотя формально курды имеют равные права с представителями основных наций, правительства некоторых из перечисленных государств не признают их в качестве самостоятельного народа, подвергают всяческим притеснениям, пытаются военной силой выбить у курдов мысли об иной судьбе... Как же появились курды на территории нашей страны? Притом в немалом количестве: сейчас в СССР их насчитывается, по официальным данным, около 150 тысяч, а по неофициальным - втрое-вчетверо больше, и рассыпаны они по всей стране, но основные скопления их наблюдаются в Казахстане - 120 тысяч и в Киргизии - 10 тысяч. В XIX веке после русско-персидских войн часть территории исторического Курдистана, согласно условиям Гулистанского мирного договора 1813 года и Туркманчайского договора 1828 года отошла во владение Российской империи, и курды оказались - то есть не оказались, ибо они ниоткуда сюда не переселились, а жили на своей земле исконно - в административных границах Азербайджана, Армении и Грузии. В первые же годы Советской власти Совнарком Азербайджана по личному указанию В.И.Ленина внес в ЦИК республики проект о создании автономной республики Курдистан с центром в Лачине (Карабах). В состав республики, образованной в 1923 году, вошли районы с преобладанием курдского населения в составе шести наименований - Каракышлак, Кельбаджар, Котурлу, Курд-Гаджи, Муратханлы (ныне объединенные в 4 района - Кельбаджарский, Лачинский, Кубатлинский и Зангиланский). Первым председателем правительства советского Курдистана стал Гуси Гаджоев. В 1921 году Ленин, узнав о голоде в Курдистане, распорядился оказать бедствующим курдам максимальную помощь. А в середине 20-х годов в молодой республике открываются школы с родным языком обучения, в городе Шуша начинает свою работу курдский педагогический техникум, выходят национальные газеты и книги, ведутся регулярные радиопередачи на курдском языке. Как отклик на создание в Азербайджане Курдского национального округа в тех районах Армении, Грузии и Туркмении, где компактно проживало курдское население, также создаются курдские школы, выпускаются газеты, а в Ереване возникает даже курдский национальный театр. Период с 1923 по 1936 год можно назвать золотым для формирования национальной культуры: в это время у нас появилась своя интеллигенция. Не стоит забывать и о том, что успехи советских курдов в построении новой, более счастливой жизни активизировали борьбу курдов за рубежом, которые убедились, что Советский Союз - друг курдского народа, именно он дает образец решения национального вопроса. (Кстати, когда в 1941 году Красная Армия вошла в Иран, курды помогали продвижению советских войск - давали проводников, разоружали жандармские и армейские подразделения, которые пытались сопротивляться). Подводя итог первому этапу социалистического строительства, секретарь Средазбюро Зеленский заявлял с трибуны Х1У съезда партии: "...из сопредельных с нами стран, из-под ворот Индии, за многие тысячи верст и в одиночку, и семьями, и родами переходят к нам различные восточные национальности и племена. Мы имеем переходы значительных групп белуджей, курдов, джамисидов, хезарейцев, берберов. К нам стремятся те, которые ищут выхода из подневольного положения, из-под гнета, те, которые хотят найти путь разрешения национального вопроса..." Но вскоре политика центрального правительства совершила крутой поворот. На курдов, как и на многие другие народы, обрушился 1937 жестокий год. Для Курдского национального автономного округа испытания начались значительно раньше. После кончины Ленина вся просветительская работа с курдским населением стала сокращаться, закрывались школы, перестали выходить газеты, в 30-х годах исчезло из обихода само слово "курды", их численность стала резко сокращаться. В 1937 году была арестована большая часть коммунистов, советских и партийных работников, курдской интеллигенции, закрыты школы на курдском языке, перестали выходить национальные газеты, печататься книги... Курдские дети, оставшись без своих школ, перешли было в армянские, грузинские, азербайджанские, но проучились там недолго - сказалось незнание языков, и поэтому почти все пришельцы были исключены за неуспеваемость. Неграмотных становилось все больше, только что начавшая возрождаться культура оказалась отброшенной назад. Но это далеко не самое худшее. В 1937-38 годах курдов из Азербайджана и Армении стали переселять в среднеазиатские республики и в Казахстан. Расселение велось так: по 3-4 семьи в каждый населенный пункт. Казалось, кем-то была поставлена четкая цель - растворить курдов как нацию... Так или иначе, автономию курдов уничтожили. Этим дело не ограничилось. Тогдашний секретарь ЦК КП Азербайджана Багиров начал запугивать: если вы не хотите быть репрессированными, как ваши соплеменники в Армении и Нахичеванской АССР, то должны навсегда забыть слово "курд". И люди стали записывать себя азербайджанцами, хотя, конечно, запись в паспорте не могла изменить ни национальный уклад курдов, ни наш язык. Но раз формально в Азербайджане курдов нет, значит, и курдского вопроса больше нет, и какая может быть автономия у несуществующего народа? Если в годы образования Курдистанской автономии здесь проживало 48 тысяч курдов, то по данным переписи 1979 года - ни одного. По народным подсчетам, с учетом действительного естественного прироста, то есть с учетом многодетного уклада курдской семьи по самым скромным показателям должно быть около 300 тысяч курдов. Физически эта численность имеется, но юридически они выступают под вывеской чужой национальности и бесспорно частично ассимилировались. Такова же участь многотысячного курдского населения в Туркмении, проживающего по границе с иранским Курдистаном. По данным переписи 1926 года в республиках Закавказья и в Туркмении проживало более 300 тысяч курдов. В последующие десятилетия разного рода репрессивные меры - депортации, уничтожение национальной интеллигенции, закрытие школ, печатных органов, насильственная запись в другие нации, невольная ассимиляция привели к тому, что в последующие годы переписи курды попали в графу "и другие национальности". Сегодня сотни курдов обнаруживаются среди азербайджанцев, армян, грузин, туркмен, турков... "Киргизские" курды живут на территории Ошской области, особенно много их в городе Кок-Янгак, есть поселения в Таласской и Чуйской долинах. Я нередко бываю в этих местах, знаю соплеменников не понаслышке, вижу самые разные грани их повседневного бытия. Не так давно в Джалал-Абаде был создан фольклорный ансамбль, в котором выступали курдские юноши и девушки. Но, к сожалению, этот ансамбль сегодня работает только в парадных отчетах. В соседнем Казахстане ситуация более отрадная. В Джамбульской области во время фестиваля народного творчества курды демонстрировали блюда национальной кухни, образцы старинных ремесел, пели обрядовые песни... Сегодня в нашей стране, в частности, в Киргизии, появилась довольно многочисленная курдская интеллигенция, есть научные работники, руководители предприятий. Назову доктора наук Ордихана Джалилова, работающего в ленинградском Институте востоковедения. Этот прекрасный ученый продолжает дело своего отца Джасыме Джалила - известного курдского писателя. Длительная дружба связывает меня с семьей Тельмана Амирова, который работает директором совхоза "40 лет Киргизии" Манасского района. Хочу назвать имена академика АН Казахской ССР Н.К.Надирова - крупного специалиста в области нефтехимии, физика Усена Садыкова, инженера Азима Асанова, биолога Садо Юсипова... Но все это счастливые исключения на общем малорадостном фоне. Большая часть нашего народа испокон века живет в сельской местности и занимается скотоводством... По вероисповеданию курды являются мусульманами-суннитами, часть из них - шииты и езиды. За рубежом наша письменность основана на арабской графике, в СССР - на русской, в Европе - на латинице. В средние века курды создали богатую и своеобразную культуру, однако в нашей стране она курдскому народу не известна. Современный курдский народ в нашей стране воспитал плеяду замечательных курдских сказителей - знатоков богатого курдского фольклора. У каждого - ярко выраженная индивидуальная манера повествования, собственный репертуар сказок, эпических преданий и народных рассказов-анекдотов. Среди мастеров героического эпоса – сказители Мамо Ишхане Садо, Карахон Шараф-хонов, Атаре Шаро. Окруженные кольцом слушателей, они то спокойно, неторопливо, то страстно и взволнованно повествуют об удивительных событиях далеких дней, о кровавых битвах и славных победах любимых героев. В большинстве своем малообразованные, они поражают необыкновенной памятью, образностью и красочностью речи. И до сих пор жители курдских деревень в долгие зимние вечера часто собираются послушать красноречивого сказочника, который то увлекает своих слушателей в волшебный мир, где обитают дивы, пери и джины, то развлекает грубоватым юмором бытовых сказок. Два раза в год курды отмечают свои традиционные праздники - Новроз, Новый год по мусульманскому календарю, и 20 июля - религиозный праздник "Аила Курбане". В этот день приносят специальные жертвы - режут барана и раздают семи семьям по семь кусков (семь - число священное), причем обязательно в сыром виде. Кроме того, женщины готовят разные блюда (их также должно быть семь) и пекут семь различных видов хлеба. Сохраняются и обряды - свадьбы, похороны, детские праздники... Надо сказать, что курдянки никогда не носили паранджи, ходили с открытыми лицами, но платья традиционно шились ниже колен, с длинными рукавами, голова повязывалась платком. Хотя сейчас эти правила соблюдаются далеко не всегда, оставшихся обычаев достаточно для того, чтобы положение наших женщин по-прежнему было нелегким. По пальцам можно перечислить тех курдянок, которые имеют образование и могут не зависеть от мужа. Не так далеки времена, когда девушкам не разрешали учиться в средней школе, с десяти лет заставляли работать по хозяйству, в шестнадцать выдавали замуж. До сих пор у курдов бытует мнение, что в семье все должна делать именно женщина. Однако несмотря на цепкие традиции, уже практически не найти девушку, которая не посещала бы школу. И все же мало, очень мало учится их в техникумах, профтехучилищах, а тем более в институтах, большинство по-прежнему вынуждено выбирать одну профессию - домохозяйки... Надо признать честно: культурный и образовательный уровень курдов находится на крайне низком уровне. И не по вине курдского народа: у наших властей нет интереса к развитию их культуры, к сохранению ее самобытности, ее соответствию времени. Беда курдов и счастье их в том, что большинство народа занимается овцеводством и живет так, как они жили пятьдесят, и сто, и триста лет назад: в горах, вдали от всех дорог, в кое-как слепленных глинобитных домишках, в местах, куда питьевую воду привозят на ослах. Повсюду царит полнейшая антисанитария. Вечерами пользуются допотопными керосиновыми лампами, а нет керосина - лучинами. Еду готовят на кострах. О газетах и телевизорах имеют весьма смутное представление. Семьи, как правило, многодетные, но собесы никакого внимания к ним, к матерям, заезженным работой, не проявляют. Дети (чаще всего девочки) подолгу не посещают школу. Мальчики, которых отправляют в интернаты, учатся плохо: родители безграмотны сами и, естественно, никакого интеллектуального развития своему ребенку дать не могут. Курдские мальчики из семей овцеводов нередко остаются по два года в одном классе и в конце концов, не доучившись, возвращаются домой. Стремления к учебе практически не наблюдаются, отцы и матери семейств убеждены в том, что раз "отцы и деды жили без учебы и мы проживем!" Но благодаря такому образу жизни - курдский народ без изменений сохраняет свою национальную самобытность. Он попал в своего рода заповедник, в котором консервируются все национальные обычаи, обиход, мышление. Однако такой образ жизни - без нормального развития - ведет народ к затуханию, к гибели через несоответствие его стремительно меняющемуся времени. И думаю, что безразличие к судьбе курдского народа, к его культуре является преступлением. Жалобы от курдов услышишь нечасто: мои соплеменники, как ни печально об этом говорить, привыкли к такому положению, привыкли и к тому, что о них почти не вспоминают как о самостоятельном народе, у которого есть нужда в развитии своей национальной культуры. Мои заметки подходят к концу. И меня не волнует, что кому-то не понравится грустная нота, на которой я их заканчиваю. Но было бы кощунством превращать рассказ о сегодняшней жизни курдов в барабанный бой достижений, восторгов и вдохновляющих перспектив. Мало желания самих курдов изменить свою жизнь - необходима, остро необходима помощь правительства. У нашей страны сегодня много серьезных проблем, среди них и наша - проблема национально-культурного возрождения талантливого и многотерпеливого курдского народа. Фрунзе, 1990 Я, НАДИРЕ КАРИМ, КУРД Воспоминания На моем примере, на моем образе жизни, на моей биографии можно проследить судьбы всех депортированных в СССР народов. Мы жили в селе Кикач Нахичеванского (в то время Сталинского) района. Отец умер в 1936 году, когда мне было всего четыре года. У матери на руках оставалось девять детей. Это было мое первое детское воспоминание. А через год новая трагедия. Утром просыпаемся, а наш дом и наше село окружено солдатами с винтовками. Запомнил еще, что к винтовкам были прикреплены штыки. Они что-то говорят, а взрослые почему-то плачут. Потом я понял все, что говорили солдаты. Мол, собирайте самые необходимые вещи и вас куда-то должны увезти. 24 часа в нашем распоряжении. А коровы, дом? Остальное, отвечали нам, вы потом вернетесь и заберете. Старшие братья и сестры быстро начали собирать в кошму, одеяла, все, что можно было унести. На другой день погрузили нас в грузовики и привезли на железнодорожную станцию. Подогнали вагоны, предназначенные для грузов и скота, и приказали всем там размещаться. Ехали месяца полтора-два. Как потом узнал, привезли нас в город Мирзоян, будущий Джамбул, что в Казахстане. Там нас пересадили на грузовики, которые доставили несколько семей из нашего села в голую степь. Правда, протекала речушка. Спрашивают: есть ли шатры? "Есть", - отвечаем. "Вот поживите пока в них, а потом на ваши деньги построим дома". Причем, как потом оказалось, родственников из одного села расселили по разным местам. Со временем построили саманные дома. Слава Богу, наконец, мы хоть где-то остановились. Так, на карте Джамбульской области появились новые села: имени Буденного, Каска-Булак. Казалось, все горести позади. Можно спокойно обживаться. Но нет. Очередная трагедия. Тоже ночью приехали работники НКВД, поднимают всех и спрашивают: "Кто глава семьи?" Старший брат Абдулла, которому только исполнилось 22 года и который только-только женился, сказал, что он. "Пойдемте с нами". И все, до сих пор мы так и не знаем, что с ним случилось. В ту ночь все семьи нашего села потеряли старших в доме. Мы стали спецпереселенцами. Без права выезда. Без права поступления в вузы. Короче говоря, тюрьма. Правда, без колючей проволоки. Где-то через год в нашем селении открыли школу. Среднюю школу, в которую заставляли ходить всех детей. Конечно, нас радовало, что учиться буквально заставляют. А кто же будет преподавать? В то время и среди казахов-то не хватало учителей, а как же быть с курдами-поселенцами? Назначили учителей из курдов, имеющих мало-мальское образование. Помню Алиева Карима, закончившего Ереванский педтехникум. Его назначили директором школы. Моего старшего брата Анвара, чуть-чуть недоучившегося в таком же техникуме, сделали завучем. Но самое странное - преподавать-то необходимо было на казахском языке, которого, естественно, никто в то время из курдов не знал. Конечно, все курды благодарны казахскому народу за то, что в тяжелые минуты он принял нас, помог, чем сумел. Но у нас в селе не было ни одного казаха, тем более учителя-казаха. А учебники на казахском языке... Как наши учителя-курды выходили из положения - одному Аллаху известно, но школу я закончил и довольно успешно. И казахский знал прилично. Даже писал стихи на казахском. После 10-го класса пришел в комендатуру - хочу поступать в институт. Какой там институт, отвечают мне. Скажи спасибо за десятилетку и работай в своем селе.Тогда я написал письмо Сталину - ведь все наши надежды, помыслы были связаны с этим именем. Написал, что хочу учиться. Конституция же дает такое право. Через несколько месяцев комендант меня вызывает и говорит: "Писал Сталину? Вот ответ: вы можете учиться в высших учебных заведениях, только не в столичных городах. Выбирай какой-нибудь областной город, где есть институт, и мы можем дать тебе туда разрешение на выезд". А в то время во всем Казахстане, - а только в пределах республики я и мог учиться, - только в Кзыл-Орде и Чимкенте и были вузы. Кзыл-Орда - это бывшая столица Казахстана. Туда в 1937 году перевели Корейский Дальневосточный пединститут, одновременно с депортацией корейцев. Мечтал же я поступить в медицинский, стать хирургом. А в Кзыл-Ординском пединституте был химико-биологический факультет, который более или менее меня удовлетворял. Год после школы, пока писал письма, я потерял, но в 1949-м решил сдавать экзамены. Для этого необходимо было сначала получить вызов из института, а затем разрешение от комендатуры на выезд в Кзыл-Орду. Получив вызов, я к сроку не попал на экзамены - разрешение из комендатуры пришло только в конце августа. Спасибо случаю - проректором института оказался такой же переселенец, как и я, кореец Ли... Причем экзамены мне необходимо было сдать без "троек", чтобы получить стипендию и тем самым обеспечить себе студенческую жизнь. Сдал успешно и на радостях написал стихотворение на казахском языке "Мечта моя, институт!" и отдал в местную газету. Каково же было мое удивление, когда 1 сентября оно было напечатано. Меня тут же пригласили в кружок молодых поэтов института, где председательствовал Насраддин Сералиев, а консультировал классик казахской литературы Аскар Токмагамбетов. Так я стал студентом. Но не таким, как все. Закончилась зимняя сессия, все собираются домой на каникулы. Прихожу к коменданту и говорю, что хочу поехать к родным. Нет, нельзя. Заявление на выезд к родным надо было написать за три месяца до каникул. Ну вот, все разъехались, один я в общежитии остался. Меня спрашивают, почему я не поехал к матери, вроде стыдят. Говорить правду мне было стыдно, мол, переселенец-курд, я и придумывал разные отговорки. Окончил институт, очень хотел поступить в аспирантуру, и никаких препятствий как будто нет, но опять же - запрет на столицы. Поехал учительствовать в поселок Чулактау - сейчас город Каратау. Было это в 53-м. А в 1956 году снова вернулся к мысли учиться дальше. Как раз мое желание совпало с одним из выступлений Хрущева, предложившего снять клеймо спецпереселенца с учителей - "мы доверяем им воспитание подрастающего поколения, можем ли лишать их элементарных прав". Между прочим, в нашей школе был учитель грек, учитель карачаевец - и все мы не имели права распорядиться своими путями-дорогами. В один год мы поменяли паспорта, где стоял проклятый штамп "без права выезда". Закончив учебный год, я подался в Москву. Не без труда, но все же поступил в аспирантуру Московского пединститута им. Ленина, досрочно защитил кандидатскую диссертацию и получил направление в Хабаровский пединститут зав.кафедрой химии. Хабаровск дал мне настоящую научную практику, там я выполнил докторскую диссертацию, стал профессором - единственным в то время на Дальнем Востоке. В общем решил было там и оставаться, но... Но мои земляки, узнав, что есть такой курд, доктор химических наук Надиров, уговорили меня переехать поближе к ним в Казахстан. Переехал. Семь лет проработал зав.кафедрой химической технологии переработки нефти и проректором по научной работе Казахского химико-технологического института в Чимкенте, когда меня пригласили в ЦК партии, и тогдашний президент Академии наук А.М.Кунаев предложил мне возглавить академический институт в Гурьеве. Избрали меня академиком, стал я лауреатом Госпремии, обладателем званий... Все шло отлично, работал я с увлечением и даже предположить не мог, что все честно заработанное мной, можно сказать, потом и кровью, придется мне отстаивать, напрягая все физические и моральные силы. Начался в моей жизни второй цикл репрессий ровно через 50 лет после первого - в 1986-87 годах. Под маркой перестройки - долой всех "застойных" ученых! - меня начали "критиковать". Все, как в 1937 году, с той лишь разницей, что теперь я все понимал и мог как-то постоять за себя. Понимал и то, что я как курд самый уязвимый из всех академиков АН Каз.ССР. В ЦК КП республики заставили меня написать заявление об освобождении от должности главного Ученого секретаря президиума АН Казахстана "по собственному желанию". Делались попытки исключить из партии, сфабриковать уголовное дело, снять с производства набранные издательством научные труды, началась компрометация в прессе... Много сил и времени понадобилось, чтобы отбить все обвинения и нападки. По результатам тщательной проверки противоправных акций против меня принято специальное постановление Бюро ЦК КП Казахстана и прокуратуры республики, но об этом надо говорить потому, чтобы исключить из жизни нашего общества расправы и репрессии в любой форме над неугодными кому-то или незащищенными по национальной принадлежности людьми. Это все было связано с общим отношением к курдам, ничем не заслуженным и оскорбительным. Положение моих соплеменников сегодня хуже, чем в 1937 и 1944 годах, во времена насильственного переселения. В связи с межнациональными конфликтами в Узбекистане, Киргизии, Азербайджане и Армении, курды вынуждены покидать обжитые места и в поисках работы и жилья, в поисках прописки скитаться по всей стране. Таких беженцев-курдов только по России десятки тысяч. В 1937 году при всех издевательствах и ограничениях гарантировали работу и хоть и спец, но поселение. А теперь - ни работы, ни прописки - "перекати-поле", бомжи. Решения Съезда народных депутатов о полном восстановлении конституционных прав депортированных народов не выполняются. Все ссылаются на сложную ситуацию в стране. Но зачем было эти решения принимать, если нет возможности их выполнить? 30-миллионному народу, который за тысячелетия своего существования лишь считанное число раз знал свою государственность - я имею в виду Красный Курдистан в 20-е годы на территории Азербайджана и Иракский Курдистан в 70-е, одинаково упраздненные, - пришло время хоть где-то найти себе приют. Алма-Ата, 1990 |
|
Поиск на сайте Главная страница Литература Доклады Рефераты Курсовая работа Лекции |