Скачать 11.1 Mb.
|
ИСТОКИ НАЦИОНАЛЬНЫХ РЕПРЕССИЙ В СССР И. В. СТАЛИН1 Нация есть исторически сложившаяся устойчивая общность людей, возникшая на базе общности языка, территории, экономической жизни и психологического склада, проявляющегося в общности культуры.. ...достаточно отсутствия хотя бы одного из этих признаков, чтобы нация перестала быть нацией. (С. 296-297.) Но проснувшиеся к самостоятельной жизни оттесненные нации уже не складываются в независимые национальные государства: они встречают на своём пути сильнейшее противодействие со стороны руководящих слоев командующих наций, давно уже ставших во главе государства. Опоздали!.. (С. 304.) …рабочие заинтересованы в полном слиянии всех своих товарищей в единую интернациональную армию… (С.310.) Этим существенно отличается политика сознательного пролетариата от политики буржуазии, старающейся углубить и раздуть национальную борьбу, продолжить и обострить национальное движение. (С.311.) …единство нации падает не только благодаря расселению. Оно падает еще изнутри, благодаря обострению классовой борьбы. (С.328.) С открытым национализмом всегда можно справиться: его не трудно разглядеть. Гораздо труднее бороться с национализмом замаскированным и в своей маске неузнаваемым. Прикрываясь бронёй социализма, он менее уязвим и более живуч... Но вред национальной автономии этим не исчерпывается. Она подготовливает почву не только для обособления наций, но и для раздробления единого рабочего движения. (С.331.) Национальный вопрос на Кавказе может быть разрешён лишь в духе вовлечения запоздалых наций и народностей в общее русло высшей культуры. Только такое решение может быть прогрессивным и приемлемым для социал-демократии. (С.351.) Итак - принцип интернационального сплочения рабочих, как необходимый пункт в решении национального вопроса. (С.367.) Вена, 1913 г., январь. Марксизм и национальный вопрос. (Т.2.) Принцип самоопределения (наций, - ред.сост.) должен быть средством для борьбы за социализм и должен быть подчинен принципам социализма (с. 32). 15 января 1918 г. Выступления на III Всероссийском съезде Советов Р., С. и К. Д. (Т.4.) х х х Автономия есть форма. Весь вопрос в том, какое классовое содержание вкладывается в эту форму. (С.87.) Мы предлагаем другой тип автономии, тип автономии областей с преобладанием одной или нескольких национальностей. Никаких национальных курий, никаких национальных перегородок! Автономия должна быть советская, опирающаяся на Совдепы. Это значит, межевание людей в данной области должно пойти не по национальному признаку, а по признаку классовому. Классовые Совдепы, как основа автономии, автономия, как форма выражения воли этих Совдепов, - таков характер предлагаемой нами советской автономии. (С.88.) Выступления на Совещании по созыву учредительного съезда Татаро- Башкирской советской республики. 10-16 мая 1918 г. (Т.4.) Национальный вопрос нельзя считать чем-то самодовлеющим, раз навсегда данным. Являясь лишь частью общего вопроса о преобразовании существующего строя, национальный вопрос целиком определяется условиями социальной обстановки, характером власти в стране и, вообще, всем ходом общественного развития. Это особенно ярко сказывается в период революции в России, когда национальный вопрос и национальное движение на окраинах России быстро и на глазах у всех меняют своё содержание в зависимости от хода и исхода революции. (С. 155.) 6 ноября 1918 г. Октябрьский переворот и национальный вопрос. (Т.4.) Первый вопрос - это отношение к казакам… Советская власть стремилась к тому, чтобы интересы казачества не попирались… Казаки же вели себя более чем подозрительно. Они всё глядели в лес, не доверяли Советской власти… Советская власть долго терпела, но всякому терпению бывает конец… Пришлось принять против них суровые меры, пришлось выселить провинившиеся станицы и заселить их чеченцами. Горцы поняли это так, что теперь можно терских казаков безнаказанно обижать… Если горцы не прекратят бесчинств, Советская власть покарает их со всей строгостью революционной власти… Если казаки не откажутся от вероломных выходок против рабоче-крестьянской России… правительству придётся вновь прибегнуть к репрессиям… Второй вопрос - это отношение к горцам Терской области… У каждого народа, у чеченцев, у ингушей, осетин, кабардинцев, балкарцев, карачаевцев, а также у оставшихся на автономной горской территории казаков должен быть свой национальный Совет… Значит ли это, что горцы будут тем самым отделены от России?.. Нет, не значит… Автономия означает не отделение, а союз самоуправляющихся горских народов с народами России. (С.399-402.) Съезд народов Терской области 17 ноября 1920 г. (Т.4.) Шовинизм и национальная борьба неизбежны, неотвратимы, пока крестьянство (и вообще мелкая буржуазия), полное националистических предрассудков, идёт за буржуазией, и, наоборот, национальный мир и национальную свободу можно считать обеспеченными, если крестьянство идёт за пролетариатом, т.е. если обеспечена диктатура пролетариата. (С. 19.) 10 февраля 1921 г. Об очередных задачах партии в национальном вопросе. (Т.5.) ...деревня является хранительницей национальности... (С.49.) 10 марта 1921 г. X съезд РКП(б). 8-16 марта 1921 г. (Т.5.) Советская власть построена так, что она, интернациональная по своей внутренней сущности, всячески культивирует в массах идею объединения… в одну социалистическую семью. (С. 149-150.) 26 декабря 1922 г. Об объединении Советских республик. (Т.5.) Национальный вопрос, имеющий в своей основе задачи установления правильных отношений между пролетариатом бывшей державной нации и крестьянством инонациональным, в данный момент принимает особую форму установления сотрудничества и братского сожительства тех народов, которые раньше были разобщены и которые теперь объединяются в рамках единого государства. (С.241.) 23 апреля 1923 г. ХП съезд РКП( б). 17-25 апреля 1923 г. (Т.5.) …национальный вопрос может быть разрешён лишь в связи и на почве пролетарской революции… Национальный вопрос есть часть общего вопроса о пролетарской революции, часть вопроса о диктатуре пролетариата. (С.141.) Это не значит, конечно, что пролетариат должен поддерживать всякое национальное движение, везде и всегда, во всех отдельных конкретных случаях… Бывают случаи, когда национальные движения отдельных угнетённых стран приходят в столкновение с интересами развития пролетарского движения… В таких случаях не может быть и речи о поддержке. (С. 142.) апрель-май, 1924 г. Об основах ленинизма.(Т.6.) …национальный вопрос есть по сути дела вопрос крестьянский. (С.72.) 30 марта 1925 г. К национальному вопросу в Югославии (Т.7) Мы строим пролетарскую культуру… Пролетарская по своему содержанию, национальная по форме, - такова та общечеловеческая культура, к которой идёт социализм. Пролетарская культура не отменяет национальной культуры, а даёт ей содержание. И наоборот, национальная культура не отменяет пролетарской культуры, а даёт ей форму. (С.138.) …процесс ассимиляции одних национальностей не исключает, а предполагает противоположный процесс усиления и развития целого ряда живых и развивающихся наций, ибо частичный процесс ассимиляции отдельных национальностей является результатом общего развития наций. (С. 140.) 18 мая 1925 г. О политических задачах Университета народов Востока (Т.7.) Партия исходит из того, что "национальные" и интернациональные задачи пролетариата СССР сливаются в одну общую задачу освобождения пролетариев всех стран от капитализма...(С.27.) 7 декабря 1926 г. VII расширенный пленум ИККИ. (Т.9.) …в период победы социализма в МИРОВОМ МАСШТАБЕ, когда социализм окрепнет и войдёт в быт, национальные языки неминуемо должны слиться в один общий язык, который, конечно, не будет ни великорусским, ни немецким, а чем-то новым… (С.5.) 2 июля 1930 г. ХVI съезд ВКП(б). (Т. 13.) ПОГОЛОВНАЯ СМЕРТЬ ОДНОГО, ДАЖЕ САМОГО МАЛОГО ПЛЕМЕНИ – ЕСТЬ БЕССЛАВНЫЙ КОНЕЦ ВСЕГО ЧЕЛОВЕЧЕСТВА! Семен ЛИПКИН И ПРОЧИЕ СОВЕТСКИЕ НАРОДЫ * * * День 24 января 1919 года вошел в историю российского казачества как начало кровавого геноцида, в результате которого погибли 1.250.000 казаков разного пола и возраста. Сигналом к их массовому истреблению послужило печально знаменитое письмо оргбюро ЦК, подписанное Я.Свердловым... Кровавые репрессии, начатые директивой Я.Свердлова, были продолжены во время коллективизации Л.Кагановичем… Известия. 1991. 28 янв. * * * 17 апреля 1921 года 70 тысяч казаков обоего пола и всех возрастов насильственно депортированы с Северного Кавказа в Казахстан и за Урал. Всего за годы гражданской войны было уничтожено 1 250 000 казаков, не считая женщин и детей, не считая павших в сражениях, как белых, так и красных. Независимая газета. М., 1991. 12 мая * * * …Кубанское дело. 1932-1933 годы. Кубань - зажиточный край, с особенно сильным кулацким сопротивлением. Размеры выселенных - два миллиона человек. Репрессировано, умерло в тюрьмах и расстреляно - приблизительно одна четверть. Например, станица Александровская, в ней было две тысячи жителей, а стало - двести. Из архива Гувера. США Публикация Натана ЭЙДЕЛЬМАНА Огонек. 1990. № 28. С. 19 * * * В 1918-1920 годы, которые приходятся на существование Азербайджанской Демократической Республики и до объявления Арменией войны Азербайджану, из Армении было депортировано более 200 000 азербайджанцев, в основном, из Ереванской и Зангезурской областей. Из архива газеты "Азербайджан" (Баку) Публикация В.РЗАЕВА Олег ВОЛКОВ АЗЕРБАЙДЖАНЦЫ В то время [1928 год] в Бутырке их было около трехсот, ссылаемых на Соловки членов партии мусаватистов. Цвет тюркской - по-позднейшему, азербайджанской - интеллигенции... Мне открылся мир неведомый и своеобразный. Мир небольшого народа, отчаянно отстаивающего свою самостоятельность. Свои традиционные воззрения и обычаи дедов. Когда потом пришлось жить бок о бок с мусаватистами на Соловках, я видел, каким сыновьим уважением окружены у них седоголовые, как заботливо следят старшие, чтобы никто не был обделен за братской трапезой, как внимательны к тем, кто ищет уединения для молитвы… По ним я мог судить, насколько далеко зашло за минувшее десятилетие одичание русского общества. Как ожесточились характеры по сравнению с окраинным народом, куда позднее проникли и где на первых порах осторожнее внедрялись заповеди новой морали. Смуглый, почти черный на белизне постели, Махмуд сидит, скрестив по-восточному ноги. Он рассказывает о своем крае. Хотя Махмуд был учителем в районном городке, в нем так очевидна слитность с природой. И чудятся мне в его певучих интонациях приглушенные звуки пастушьего табора, разносящиеся над горными пастбищами и пустынными ущельями его родного Карабаха. События захлестнувшей Россию революции разливались по Заказказью, наслаиваясь на местные соперничества и национальную рознь. Обстановка эта развязывала руки для сведения счетов между кланами и общинами, для расплаты по старым обидам. Махмуд видел в преследовании мусаватистов кровавую расправу с личными врагами ставленника Москвы Багирова, тогдашнего азербайджанского проконсула. Скупо рассказывал Махмуд об убийствах в бакинских застенках, о сопровождавших дознания избиениях и пытках. Следы их - темными пятнами, шрамами - были на всем теле Махмуда. Тогда эти наглядные свидетельства возвращения к приемам средневековья еще не укладывались в сознании, казались отражением нравов жестокого Востока. Какой-то тамерлановщиной, немыслимой в новой, Советской России. Впоследствии пришлось достаточно насмотреться и на примитивно зверские, и на изощренные приемы выколачивания "показаний" на следствиях, да и самому пройти через достаточно мучительные искусы… Но тогда, в Бутырской тюрьме, мне даже трудно было поверить, чтобы говоривший со мной спокойный и так дружелюбно относящийся к нам человек испытал дыбу и недосчитывался зубов, выбитых сапогами. …Обширное сводчатое помещение, где формировали этап, походило на восточный базар. Из камер пригоняли сюда смуглых людей в смушковых папахах, обутых в мягкие кавказские ноговицы, нагруженных перинами и ковровыми сумками. Было тесно и шумно. Приветственные возгласы обнимающихся однодельцев с непривычки звучали оглушительно. Я успел выучить несколько фраз на тюркском языке, мог по складам читать арабские слова. На мои "салам алейкум" приветливо отвечали обступившие меня земляки Махмуда, крепко жали мне руку и сочувственно жестикулировали, давая понять, что друг их друга и им дорог и близок. Разделенные языковым барьером, мы тем не менее ухитрялись выразить радость по поводу конца тюремного сидения, наивно надеясь на лучшее будущее в лагерях. Мусаватисты твердо верили в обещанный им режим политических. Сильные своей спаянностью, они были готовы за него бороться. Среди них были европейски образованные, знающие историю революционного движения политические деятели, испытавшие гонения в царское время. Они ждали чего-то вроде поднадзорной жизни прежних ссыльных… …На первых порах все мусаватисты были поселены вместе - в один из старых монастырских корпусов, переименованных в роты, - и оставлены в покое. Но такое положение слишком противоречило целям лагеря и настроениям начальства: именно в этот период на смену "кустарничеству" приходила заново разработанная крупномасштабная карательная политика. И мусаватистов попробовали застать врасплох: вывели на двор как бы на поверку и... передали нарядчикам. Произошли свалки и соблазнительные для всей прочей серой скотинки сцены... От лобового наскока пришлось отказаться. В некую ночь оперативники и мобилизованная военизированная охрана, включая самых главных начальников, переарестовали всех мусаватистов и развезли их… кого куда. И там стали выволакивать на работу. Мусаватистам удалось потаенно снестись. И в один день и час они объявили голодовку по всему лагерю. Около пятидесяти мусаватистов были оставлены в кремле. На одиннадцатый или двенадцатый день голодовки всех их перевели в палаты бывшего монастырского госпиталя, освобожденные от больных. Врачей обязали следить, чтобы голодающие тайно не принимали пищу; приставили караул, подсылали уговаривать, нащупывали - не найдутся ли раскольники… В общем, начальство тянуло, ожидая указаний из Москвы - как поступить с тремя сотнями бунтарей… …Они лежали молчаливые, сосредоточенные, в каком-то напряженном покое. Я пробирался меж коек к моему Махмуду, всем существом чувствуя на себе пристальность провожающих меня с подушек взглядов - строгих и отчужденных. Большинство мусаватистов было настроено стоять до конца. Махмуд был все так же приветлив и улыбался, словно и не было гибельного поединка и на душе его - мир и покой. На мои встревоженные вопросы он отвечал лишь неопределенным, типично восточным жестом приподнятой руки. Избегая прямого ответа, говорил чуть шутливо: "Все в руках Аллаха", - и решительно отклонял мои передаваемые шепотом предложения спрятать под подушку кулек наколотого сахара. В борьбе с бесчестным противником допустимо пользоваться любыми средствами защиты - с этим Махмуд был согласен. Но нельзя не делить общей участи, не быть честным по отношению к товарищам. Пожалуй, по лихорадочному блеску глаз и потрескавшимся губам можно было угадать, что эти так тихо и спокойно лежащие люди про себя борются с искушением отодвинуть вставший вплотную призрак конца. Многим из голодающих, жестоко пострадавших в бакинских застенках, приходилось тяжко - их, изнуренных, покрытых холодным потом, уже крепко прихватила чахотка. Некоторые бредили… Их все-таки сломили. Обещали - приходил к ним сам начальник лагеря Эйхманс - дать работу по желанию и вновь поселить всех вместе. Тут же принесли еду - горячее молоко, рис. Само собой – обманули… Знали, что у человека, ощутившего счастье перехода на рельсы жизни после трехнедельного соскальзывания в тупик смерти, уже не хватит духа вновь с них сойти. Не поддались лишь староста мусаватистов и несколько его ближайших друзей. Мы с Георгием пытались их уговорить. - Я решил умереть, - твердо сказал нам староста. - Не потому, что разлюбил жизнь. А потому, что при всех обстоятельствах мы обречены. Большинство из нас не переживет зиму - едва ли не все больны туберкулезом. Оставшихся все равно уничтожат: расстреляют или изведут на штрафных командировках. На какое-то время спасти нас мог бы перевод в политизолятор. Да и то… Нас и на Соловки-то привезли с тем, чтобы покончить с остатками нашей самостоятельности. В Баку мы для них реальные и опасные противники… Но не стоит об этом. Мы и наши цели слишком оболганы, чтобы я мог коротко объяснить трагедию своего народа… - Он закрыл глаза и долго молчал. На осунувшемся его лице мы прочли волю человека, неспособного примириться с отвергаемыми совестью порядками. - Так уж лучше так, несдавшимся! Напоследок он пошутил: - Я потребовал перевода с острова… в солнечную Шемаху! Случится мимо ехать - поклонитесь милым моим садам, кипарисам, веселым виноградникам… Прощайте, друзья: таких русских, как вы, мы любим. Я не помню имени этого героя азербайджанского народа, хотя и не забыл его черты: высокий, смуглый красавец с открытым лбом над густыми бровями и умным внимательным взглядом. Знаю, что был он европейски образован, живал в Париже и Вене. Вскоре после прекращения общей голодовки его и трех оставшихся с ним товарищей увезли в бывший Анзерский скит, обращенный в штрафное отделение. Все они там один за другим умерли - староста на пятьдесят третий день голодовки. Говорили, будто их пытались кормить искусственно и кто-то из них вскрыл себе вены… Остальные мусаватисты быстро рассосались, потонули во все растущей массе заключенных. О них не стало слышно. Спустя несколько месяцев дал знать о себе Махмуд. Я ходил к нему в Севватьево, где какие-то доброхоты устроили его на молочную ферму учетчиком. В последний раз, что я его навестил, он, словно предчувствуя, что больше встретиться нам не суждено, проводил меня довольно далеко. Мы шли по укатанной лесной дороге, над головой плыли низкие грузные тучи, то и дело сыпавшие колючей снежной крупой, тут же таявшей на земле, - стояли ненастные октябрьские дни. Махмуд вспоминал теплую карабахскую осень, просвечивающие на солнце грозди винограда, соседок, собравшихся в его доме перед праздником, чтобы помочь перебрать рис для плова… Он крепился, поддакивал высказываемым мною надеждам: "Не может быть, чтобы не пересмотрели приговор, так долго продолжаться не может!" - и зябко засовывал руки поглубже в рукава овчинной шубенки. Шел Махмуд медленно, чтобы не задохнуться. Мы на прощание обнялись, и я ощутил под руками птичью хрупкость его истощенного тела. Оглядываюсь на мою длинную жизнь - я это вписываю в 1986 году - и вспоминаю случаи, когда чувствовал свою вину русского, из-за принадлежности к могучему народу - покорителю и завоевателю, перед которым приходилось смиряться и поступаться национальным. Так было и в некоторые минуты общения с паном Феликсом, и много спустя - при знакомстве с венгерским студентом. Но особенно - когда развернулась перед глазами трагическая эпопея мусаватистов: словно и я был участником насилия над слабейшим!.. Отрывок из повести "Погружение во тьму" Роман-газета, 1990. № 6. С. 16, 27-28 |
Поиск на сайте Главная страница Литература Доклады Рефераты Курсовая работа Лекции |