Корейцы




Скачать 11.1 Mb.
Название Корейцы
страница 2/63
Дата публикации 29.09.2014
Размер 11.1 Mb.
Тип Документы
literature-edu.ru > История автомобилей > Документы
1   2   3   4   5   6   7   8   9   ...   63

ИСТОКИ НАЦИОНАЛЬНЫХ РЕПРЕССИЙ В СССР

И. В. СТАЛИН1

Нация есть исторически сложившаяся устойчивая общность людей, возникшая на базе общности языка, территории, эконо­мической жизни и психологического склада, проявляющегося в общности культуры..

...достаточно отсутствия хотя бы одного из этих признаков, чтобы нация перестала быть нацией. (С. 296-297.)

Но проснувшиеся к самостоятельной жизни оттесненные на­ции уже не складываются в независимые национальные государ­ства: они встречают на своём пути сильнейшее противодействие со стороны руководящих слоев командующих наций, давно уже ставших во главе государства. Опоздали!.. (С. 304.)

…рабочие заинтересованы в полном слиянии всех своих това­рищей в единую интернациональную армию… (С.310.)

Этим существенно отличается политика сознательного проле­тариата от политики буржуазии, старающейся углубить и раздуть национальную борьбу, продолжить и обострить национальное движение. (С.311.)

…единство нации падает не только благодаря расселению. Оно падает еще изнутри, благодаря обострению классовой борь­бы. (С.328.)

С открытым национализмом всегда можно справиться: его не трудно разглядеть. Гораздо труднее бороться с национализмом замаскированным и в своей маске неузнаваемым. Прикрываясь бронёй социализма, он менее уязвим и более живуч... Но вред национальной автономии этим не исчерпывается. Она подготовливает почву не только для обособления наций, но и для раздроб­ления единого рабочего движения. (С.331.)

Национальный вопрос на Кавказе может быть разрешён лишь в духе вовлечения запоздалых наций и народностей в общее русло высшей культуры. Только такое решение может быть про­грессивным и приемлемым для социал-демократии. (С.351.)

Итак - принцип интернационального сплочения рабочих, как необходимый пункт в решении национального вопроса. (С.367.)

Вена, 1913 г., январь.

Марксизм и национальный вопрос. (Т.2.)

Принцип самоопределения (наций, - ред.сост.) должен быть средством для борьбы за социализм и должен быть подчинен принципам социализма (с. 32).

15 января 1918 г.

Выступления на III Всероссийском съезде

Советов Р., С. и К. Д. (Т.4.)

х х х

Автономия есть форма. Весь вопрос в том, какое классовое содержание вкладывается в эту форму. (С.87.)

Мы предлагаем другой тип автономии, тип автономии обла­стей с преобладанием одной или нескольких национальностей. Никаких национальных курий, никаких национальных перегоро­док! Автономия должна быть советская, опирающаяся на Совде­пы. Это значит, межевание людей в данной области должно пойти не по национальному признаку, а по признаку классовому. Классовые Совдепы, как основа автономии, автономия, как фор­ма выражения воли этих Совдепов, - таков характер предлагае­мой нами советской автономии. (С.88.)

Выступления на Совещании по созыву

учредительного съезда Татаро-

Башкирской советской республики.

10-16 мая 1918 г. (Т.4.)

Национальный вопрос нельзя считать чем-то самодовлею­щим, раз навсегда данным. Являясь лишь частью общего вопроса о преобразовании существующего строя, национальный вопрос целиком определяется условиями социальной обстановки, ха­рактером власти в стране и, вообще, всем ходом общественного развития. Это особенно ярко сказывается в период революции в России, когда национальный вопрос и национальное движение на окраинах России быстро и на глазах у всех меняют своё содержание в зависимости от хода и исхода революции. (С. 155.)

6 ноября 1918 г.

Октябрьский переворот и национальный вопрос. (Т.4.)

Первый вопрос - это отношение к казакам…

Советская власть стремилась к тому, чтобы интересы казаче­ства не попирались…

Казаки же вели себя более чем подозрительно. Они всё гля­дели в лес, не доверяли Советской власти…

Советская власть долго терпела, но всякому терпению бывает конец… Пришлось принять против них суровые меры, при­шлось выселить провинившиеся станицы и заселить их чеченцами.

Горцы поняли это так, что теперь можно терских казаков безнаказанно обижать…

Если горцы не прекратят бесчинств, Советская власть покарает их со всей строгостью революционной власти…

Если казаки не откажутся от вероломных выходок против рабоче-крестьянской России… правительству придётся вновь прибегнуть к репрессиям…

Второй вопрос - это отношение к горцам Терской области…

У каждого народа, у чеченцев, у ингушей, осетин, кабардинцев, балкарцев, карачаевцев, а также у оставшихся на автоном­ной горской территории казаков должен быть свой национальный Совет…

Значит ли это, что горцы будут тем самым отделены от Рос­сии?.. Нет, не значит… Автономия означает не отделение, а союз самоуправляющихся горских народов с народами России. (С.399-402.)

Съезд народов Терской области

17 ноября 1920 г. (Т.4.)

Шовинизм и национальная борьба неизбежны, неотвратимы, пока крестьянство (и вообще мелкая буржуазия), полное нацио­налистических предрассудков, идёт за буржуазией, и, наоборот, национальный мир и национальную свободу можно считать обес­печенными, если крестьянство идёт за пролетариатом, т.е. если обеспечена диктатура пролетариата. (С. 19.)

10 февраля 1921 г.

Об очередных задачах партии в национальном вопросе. (Т.5.)

...деревня является хранительницей национальности... (С.49.)

10 марта 1921 г.

X съезд РКП(б). 8-16 марта 1921 г. (Т.5.)

Советская власть построена так, что она, интернациональная по своей внутренней сущности, всячески культивирует в массах идею объединения… в одну социалистическую семью. (С. 149-150.)

26 декабря 1922 г.

Об объединении Советских республик. (Т.5.)

Национальный вопрос, имеющий в своей основе задачи уста­новления правильных отношений между пролетариатом бывшей державной нации и крестьянством инонациональным, в данный момент принимает особую форму установления сотрудничества и братского сожительства тех народов, которые раньше были разобщены и которые теперь объединяются в рамках единого государства. (С.241.)

23 апреля 1923 г.

ХП съезд РКП( б). 17-25 апреля 1923 г. (Т.5.)

…национальный вопрос может быть разрешён лишь в связи и на почве пролетарской революции… Национальный вопрос есть часть общего вопроса о пролетарской революции, часть вопроса о диктатуре пролетариата. (С.141.)

Это не значит, конечно, что пролетариат должен поддержи­вать всякое национальное движение, везде и всегда, во всех отдельных конкретных случаях… Бывают случаи, когда нацио­нальные движения отдельных угнетённых стран приходят в стол­кновение с интересами развития пролетарского движения… В таких случаях не может быть и речи о поддержке. (С. 142.)

апрель-май, 1924 г.

Об основах ленинизма.(Т.6.)

…национальный вопрос есть по сути дела вопрос крестьян­ский. (С.72.)

30 марта 1925 г.

К национальному вопросу в Югославии (Т.7)

Мы строим пролетарскую культуру… Пролетарская по своему содержанию, национальная по форме, - такова та общечеловече­ская культура, к которой идёт социализм. Пролетарская культура не отменяет национальной культуры, а даёт ей содержание. И наоборот, национальная культура не отменяет пролетарской культуры, а даёт ей форму. (С.138.)

…процесс ассимиляции одних национальностей не исключа­ет, а предполагает противоположный процесс усиления и разви­тия целого ряда живых и развивающихся наций, ибо частичный процесс ассимиляции отдельных национальностей является ре­зультатом общего развития наций. (С. 140.)

18 мая 1925 г.

О политических задачах

Университета народов Востока (Т.7.)

Партия исходит из того, что "национальные" и интернацио­нальные задачи пролетариата СССР сливаются в одну общую задачу освобождения пролетариев всех стран от капитализма...(С.27.)

7 декабря 1926 г.

VII расширенный пленум ИККИ. (Т.9.)

…в период победы социализма в МИРОВОМ МАСШТАБЕ, когда социализм окрепнет и войдёт в быт, национальные языки неминуемо должны слиться в один общий язык, который, конеч­но, не будет ни великорусским, ни немецким, а чем-то новым… (С.5.)

2 июля 1930 г.

ХVI съезд ВКП(б). (Т. 13.)

ПОГОЛОВНАЯ СМЕРТЬ ОДНОГО,

ДАЖЕ САМОГО МАЛОГО ПЛЕМЕНИ –

ЕСТЬ БЕССЛАВНЫЙ КОНЕЦ

ВСЕГО ЧЕЛОВЕЧЕСТВА!

Семен ЛИПКИН

И ПРОЧИЕ СОВЕТСКИЕ НАРОДЫ

* * *

День 24 января 1919 года вошел в историю российского казачества как начало кровавого геноцида, в результате которого погибли 1.250.000 казаков разного пола и возраста. Сигналом к их массовому истреблению послужило печально знаменитое письмо оргбюро ЦК, подписанное Я.Свердловым... Кровавые репрессии, начатые директи­вой Я.Свердлова, были продолжены во время коллективизации Л.Ка­гановичем…

Известия. 1991. 28 янв.

* * *

17 апреля 1921 года 70 тысяч казаков обоего пола и всех возрастов насильственно депортированы с Северного Кавказа в Казахстан и за Урал.

Всего за годы гражданской войны было уничтожено 1 250 000 каза­ков, не считая женщин и детей, не считая павших в сражениях, как белых, так и красных.

Независимая газета. М., 1991. 12 мая

* * *

…Кубанское дело. 1932-1933 годы. Кубань - зажиточный край, с особенно сильным кулацким сопротивлением. Размеры выселенных - два миллиона человек. Репрессировано, умерло в тюрьмах и расстре­ляно - приблизительно одна четверть. Например, станица Александ­ровская, в ней было две тысячи жителей, а стало - двести.

Из архива Гувера. США

Публикация Натана ЭЙДЕЛЬМАНА

Огонек. 1990. № 28. С. 19

* * *

В 1918-1920 годы, которые приходятся на существование Азербай­джанской Демократической Республики и до объявления Арменией войны Азербайджану, из Армении было депортировано более 200 000 азербайджанцев, в основном, из Ереванской и Зангезурской областей.

Из архива газеты "Азербайджан" (Баку)

Публикация В.РЗАЕВА

Олег ВОЛКОВ

АЗЕРБАЙДЖАНЦЫ

В то время [1928 год] в Бутырке их было около трехсот, ссылаемых на Соловки членов партии мусаватистов. Цвет тюркской - по-поздней­шему, азербайджанской - интеллигенции... Мне открылся мир неве­домый и своеобразный. Мир небольшого народа, отчаянно отстаивающего свою самостоятельность. Свои традиционные воззре­ния и обычаи дедов.

Когда потом пришлось жить бок о бок с мусаватистами на Солов­ках, я видел, каким сыновьим уважением окружены у них седоголо­вые, как заботливо следят старшие, чтобы никто не был обделен за братской трапезой, как внимательны к тем, кто ищет уединения для молитвы… По ним я мог судить, насколько далеко зашло за минувшее десятилетие одичание русского общества. Как ожесточились характе­ры по сравнению с окраинным народом, куда позднее проникли и где на первых порах осторожнее внедрялись заповеди новой морали.

Смуглый, почти черный на белизне постели, Махмуд сидит, скре­стив по-восточному ноги. Он рассказывает о своем крае.

Хотя Махмуд был учителем в районном городке, в нем так очевидна слитность с природой. И чудятся мне в его певучих интонациях приглушенные звуки пастушьего табора, разносящиеся над горными пастбищами и пустынными ущельями его родного Карабаха.

События захлестнувшей Россию революции разливались по Заказказью, наслаиваясь на местные соперничества и национальную рознь. Обстановка эта развязывала руки для сведения счетов между кланами и общинами, для расплаты по старым обидам. Махмуд видел в пресле­довании мусаватистов кровавую расправу с личными врагами став­ленника Москвы Багирова, тогдашнего азербайджанского проконсула.

Скупо рассказывал Махмуд об убийствах в бакинских застенках, о сопровождавших дознания избиениях и пытках. Следы их - темными пятнами, шрамами - были на всем теле Махмуда. Тогда эти наглядные свидетельства возвращения к приемам средневековья еще не уклады­вались в сознании, казались отражением нравов жестокого Востока. Какой-то тамерлановщиной, немыслимой в новой, Советской России.

Впоследствии пришлось достаточно насмотреться и на примитивно зверские, и на изощренные приемы выколачивания "показаний" на следствиях, да и самому пройти через достаточно мучительные иску­сы…

Но тогда, в Бутырской тюрьме, мне даже трудно было поверить, чтобы говоривший со мной спокойный и так дружелюбно относящийся к нам человек испытал дыбу и недосчитывался зубов, выбитых сапо­гами.

…Обширное сводчатое помещение, где формировали этап, походи­ло на восточный базар. Из камер пригоняли сюда смуглых людей в смушковых папахах, обутых в мягкие кавказские ноговицы, нагру­женных перинами и ковровыми сумками. Было тесно и шумно. При­ветственные возгласы обнимающихся однодельцев с непривычки звучали оглушительно. Я успел выучить несколько фраз на тюркском языке, мог по складам читать арабские слова. На мои "салам алейкум" приветливо отвечали обступившие меня земляки Махмуда, крепко жали мне руку и сочувственно жестикулировали, давая понять, что друг их друга и им дорог и близок.

Разделенные языковым барьером, мы тем не менее ухитрялись выразить радость по поводу конца тюремного сидения, наивно надеясь на лучшее будущее в лагерях. Мусаватисты твердо верили в обещан­ный им режим политических. Сильные своей спаянностью, они были готовы за него бороться. Среди них были европейски образованные, знающие историю революционного движения политические деятели, испытавшие гонения в царское время. Они ждали чего-то вроде под­надзорной жизни прежних ссыльных…

…На первых порах все мусаватисты были поселены вместе - в один из старых монастырских корпусов, переименованных в роты, - и ос­тавлены в покое. Но такое положение слишком противоречило целям лагеря и настроениям начальства: именно в этот период на смену "кустарничеству" приходила заново разработанная крупномасштаб­ная карательная политика. И мусаватистов попробовали застать врасплох: вывели на двор как бы на поверку и... передали нарядчикам. Произошли свалки и соблазнительные для всей прочей серой скотинки сцены... От лобового наскока пришлось отказаться.

В некую ночь оперативники и мобилизованная военизированная охрана, включая самых главных начальников, переарестовали всех мусаватистов и развезли их… кого куда. И там стали выволакивать на работу. Мусаватистам удалось потаенно снестись. И в один день и час они объявили голодовку по всему лагерю.

Около пятидесяти мусаватистов были оставлены в кремле. На одиннадцатый или двенадцатый день голодовки всех их перевели в палаты бывшего монастырского госпиталя, освобожденные от боль­ных. Врачей обязали следить, чтобы голодающие тайно не принимали пищу; приставили караул, подсылали уговаривать, нащупывали - не найдутся ли раскольники… В общем, начальство тянуло, ожидая ука­заний из Москвы - как поступить с тремя сотнями бунтарей…

…Они лежали молчаливые, сосредоточенные, в каком-то напря­женном покое. Я пробирался меж коек к моему Махмуду, всем суще­ством чувствуя на себе пристальность провожающих меня с подушек взглядов - строгих и отчужденных. Большинство мусаватистов было настроено стоять до конца.

Махмуд был все так же приветлив и улыбался, словно и не было гибельного поединка и на душе его - мир и покой. На мои встревожен­ные вопросы он отвечал лишь неопределенным, типично восточным жестом приподнятой руки. Избегая прямого ответа, говорил чуть шут­ливо: "Все в руках Аллаха", - и решительно отклонял мои передавае­мые шепотом предложения спрятать под подушку кулек наколотого сахара.

В борьбе с бесчестным противником допустимо пользоваться любы­ми средствами защиты - с этим Махмуд был согласен. Но нельзя не делить общей участи, не быть честным по отношению к товарищам.

Пожалуй, по лихорадочному блеску глаз и потрескавшимся губам можно было угадать, что эти так тихо и спокойно лежащие люди про себя борются с искушением отодвинуть вставший вплотную призрак конца. Многим из голодающих, жестоко пострадавших в бакинских застенках, приходилось тяжко - их, изнуренных, покрытых холодным потом, уже крепко прихватила чахотка. Некоторые бредили…

Их все-таки сломили. Обещали - приходил к ним сам начальник лагеря Эйхманс - дать работу по желанию и вновь поселить всех вместе. Тут же принесли еду - горячее молоко, рис.

Само собой – обманули… Знали, что у человека, ощутившего сча­стье перехода на рельсы жизни после трехнедельного соскальзывания в тупик смерти, уже не хватит духа вновь с них сойти. Не поддались лишь староста мусаватистов и несколько его ближайших друзей. Мы с Георгием пытались их уговорить.

- Я решил умереть, - твердо сказал нам староста. - Не потому, что
разлюбил жизнь. А потому, что при всех обстоятельствах мы обрече­ны. Большинство из нас не переживет зиму - едва ли не все больны
туберкулезом. Оставшихся все равно уничтожат: расстреляют или
изведут на штрафных командировках. На какое-то время спасти нас
мог бы перевод в политизолятор. Да и то… Нас и на Соловки-то
привезли с тем, чтобы покончить с остатками нашей самостоятельно­сти. В Баку мы для них реальные и опасные противники… Но не стоит
об этом. Мы и наши цели слишком оболганы, чтобы я мог коротко
объяснить трагедию своего народа… - Он закрыл глаза и долго молчал.
На осунувшемся его лице мы прочли волю человека, неспособного
примириться с отвергаемыми совестью порядками. - Так уж лучше
так, несдавшимся!

Напоследок он пошутил:

- Я потребовал перевода с острова… в солнечную Шемаху! Случит­ся мимо ехать - поклонитесь милым моим садам, кипарисам, веселым виноградникам… Прощайте, друзья: таких русских, как вы, мы лю­бим.

Я не помню имени этого героя азербайджанского народа, хотя и не забыл его черты: высокий, смуглый красавец с открытым лбом над густыми бровями и умным внимательным взглядом. Знаю, что был он европейски образован, живал в Париже и Вене.

Вскоре после прекращения общей голодовки его и трех оставшихся с ним товарищей увезли в бывший Анзерский скит, обращенный в штрафное отделение. Все они там один за другим умерли - староста на пятьдесят третий день голодовки. Говорили, будто их пытались кор­мить искусственно и кто-то из них вскрыл себе вены… Остальные мусаватисты быстро рассосались, потонули во все растущей массе заключенных. О них не стало слышно.

Спустя несколько месяцев дал знать о себе Махмуд. Я ходил к нему в Севватьево, где какие-то доброхоты устроили его на молочную фер­му учетчиком.

В последний раз, что я его навестил, он, словно предчувствуя, что больше встретиться нам не суждено, проводил меня довольно далеко. Мы шли по укатанной лесной дороге, над головой плыли низкие груз­ные тучи, то и дело сыпавшие колючей снежной крупой, тут же таяв­шей на земле, - стояли ненастные октябрьские дни. Махмуд вспоминал теплую карабахскую осень, просвечивающие на солнце грозди виног­рада, соседок, собравшихся в его доме перед праздником, чтобы по­мочь перебрать рис для плова… Он крепился, поддакивал высказываемым мною надеждам: "Не может быть, чтобы не пересмотрели приговор, так долго продолжаться не может!" - и зябко засовывал руки поглубже в рукава овчинной шубенки. Шел Махмуд медленно, чтобы не задохнуться. Мы на прощание обнялись, и я ощутил под руками птичью хрупкость его истощенного тела.

Оглядываюсь на мою длинную жизнь - я это вписываю в 1986 году - и вспоминаю случаи, когда чувствовал свою вину русского, из-за принадлежности к могучему народу - покорителю и завоевателю, перед которым приходилось смиряться и поступаться национальным. Так было и в некоторые минуты общения с паном Феликсом, и много спустя - при знакомстве с венгерским студентом. Но особенно - когда развернулась перед глазами трагическая эпопея мусаватистов: словно и я был участником насилия над слабейшим!..

Отрывок из повести "Погружение во тьму"

Роман-газета, 1990. № 6. С. 16, 27-28
1   2   3   4   5   6   7   8   9   ...   63

Литература


При копировании материала укажите ссылку © 2015
контакты
literature-edu.ru
Поиск на сайте

Главная страница  Литература  Доклады  Рефераты  Курсовая работа  Лекции