Антология духовной поэзии
|
Скачать 1.86 Mb.
|
|
(1821 - 1878) ...Храм Божий на горе мелькнул И детски чистым чувством веры Внезапно на душу пахнул. Нет отрицанья, нет сомненья, И шепчет голос неземной: "Лови минуту умиленья, Войди с открытой головой! Как ни тепло чужое море, Как ни красна чужая даль, Не ей поправить наше горе, Размыкать русскую печаль! Храм воздыханья, храм печали - Убогий храм земли твоей: Тяжеле стонов не слыхали Ни римский Пётр, ни Колизей! Сюда народ, тобой любимый, Своей тоски неутолимой Святое бремя приносил - И облегчённый уходил! Войди! Христос наложит руки И снимет волею святой С души оковы, с сердца муки И язвы с совести больной..." Я внял... я детски умилился... И долго я рыдал и бился О плиты старые челом, Чтобы простил, чтоб заступился, Чтоб осенил меня крестом Бог угнетённых, Бог скорбящих, Бог поколений, предстоящих Пред этим скудным алтарём! (Из поэмы "Тишина") 1856 - 1857 гг. МОЛЕБЕН Холодно, голодно в нашем селении. Утро печальное - сырость, туман, Колокол глухо гудит в отдалении, В церковь зовёт прихожан. Что-то суровое, строгое, властное Слышится в звоне глухом, В церкви провёл я то утро ненастное - И не забуду о нём. Всё население, старо и молодо, С плачем поклоны кладёт, О прекращении лютого голода Молится жарко народ. Редко я в нём настроение строже И сокрушённей видал! "Милуй народ и друзей его, Боже! - Сам я невольно шептал. - Внемли моление наше сердечное О послуживших ему... Об осуждённых в изгнание вечное, О заточённых в тюрьму, О претерпевших борьбу многолетнюю И устоявших в борьбе, Слышавших рабскую песню последнюю, Молимся, Боже, Тебе". 1876 г. Языков Николай Михайлович (1803 - 1847) Велик Господь! Земля и неба своды - Свершители судеб Его святых! Благословен, когда казнит народы, Благословен, когда спасает их! Но славший нам годину искушенья Не до конца рабов своих карал; Нам воссиял желанный день спасенья, День милости Господней воссиял. Велик Господь! К Нему сердца и руки! Ему хвалу гласи тимпана звон! Ему хвалу играйте песен звуки! Велик Господь! И свят Его закон! 1830 г. ПОДРАЖАНИЕ ПСАЛМУ Блажен, кто мудрости высокой Послушен сердцем и умом, Кто при лампаде одинокой И при сиянии дневном Читает книгу ту святую, Где явен Божеский закон: Он не пойдёт в беседу злую, На путь греха не ступит он. Ему не нужен пир разврата; Он лишний гость на том пиру, Где брат обманывает брата, Сестра клевещет на сестру; Ему не нужен праздник шумный, Куда не входят стыд и честь, Где суесловят вольнодумно Хула, злоречие и лесть. Блажен!.. Как древо у потока Прозрачных, чистых, светлых вод Стоит, - и тень его широка Прохладу страннику даёт, И зеленеет величаво Оно, красуяся плодом, И своевременно и здраво Растёт и зреет плод на нём! Таков он, муж боголюбивый; Всегда, во всех его делах Ему успех, а злочестивый... Тот не таков; он словно прах!.. Но злочестивый прав не будет, Он на суде не устоит, Зане Господь не лестно судит И беззаконного казнит. 29 ноября 1844 г. Суриков Иван Захарович (1841 - 1880) В тихом сумраке лампада Светом трепетным горит; Пред иконой белокурый Внучек с дедушкой стоит. Говорит ребёнку тихо, Наклоняся, дед седой: "Помолилися за всех мы, Мой малютка дорогой. Помолились за родных мы, Помолились за чужых, За людей, почивших в мире, За трудящихся живых. Помолились... но забыли Помолиться мы за тех, Кто томится в злой неволе Без отрады и утех. Чьё в тоске сгорает сердце, Гаснут очи под слезой, Чья проходит жизнь сурово За тюремною стеной. Их не греет Божье солнце, Чуть в оконце им светя... Так помолимся же Богу Мы за них, моё дитя! Тяжела, горька их доля, Скорбь да горе в их груди, - Нет у них ни светлой веры, Ни надежды впереди. Даруй Бог им облегченье В темноте тюрьмы глухой, Ниспошли им мир душевный И сердечный дай покой. Воскреси их упованья, С горькой долей примири, Светлой верой и надеждой Путь их скорбный озари!" И кладёт дитя поклоны При мерцающем огне И за дедушкой молитву Повторяет в тишине. 1878, 1880 гг. Толстой Алексей Константинович (1817 - 1875) ...О, братья! где сребро иль злато? Где сонмы многие рабов? Среди неведомых гробов Кто есть убогий, кто богатый? Всё - пепел, дым, и пыль, и прах, Всё - призрак, тень и привиденье... Лишь у Тебя на Небесах, Господь, и пристань, и спасенье! ("В утешение плачущим об умерших") Соловьёв Владимир Сергеевич (1853 - 1900) От пламени страстей, нечистых и жестоких, От злобных помыслов и лживой суеты Не исцелит нас жар порывов одиноких, Не унесёт побег тоскующей мечты. Не средь житейской мертвенной пустыни, Не на распутье праздных дум и слов Найти нам путь к утраченной святыне, Напасть на след потерянных богов. Не нужно их! В безмерной благостыне Наш Бог земли своей не покидал И всем единый путь от низменной гордыни К смиренной высоте открыл и указал. И не колеблются Сионские твердыни, Саронских пышных роз не меркнет красота, И над живой водой, в таинственной долине, Святая лилия нетленна и чиста. 23 декабря 1884 г. ИММАНУ - ЭЛЬ Во тьму веков та ночь уж отступила, Когда, устав от злобы и тревог, Земля в объятьях неба опочила И в тишине родился с-нами-Бог. И многое уж невозможно ныне: Цари на небо больше не глядят, И пастыри не слушают в пустыне, Как ангелы про Бога говорят. Но вечное, что в эту ночь открылось, Несокрушимо временем оно, И Слово вновь в душе твоей родилось, Рождённое под яслями давно. Да! С нами Бог, - не там, в шатре лазурном, Не за пределами бесчисленных миров, Не в злом огне, и не в дыханье бурном, И не в уснувшей памяти веков. Он здесь, теперь - средь суеты случайной, В потоке мутном жизненных тревог Владеешь ты всерадостною тайной: Бессильно зло; мы вечны; с нами Бог! 11 марта 1892 г. *** В час безмолвного заката Об ушедших вспомяни ты, - Не погибло без возврата, Что с любовью пережито. Пусть синеющим туманом Ночь на землю наступает – Не страшна ночная тьма нам: Сердце день грядущий знает. Новой славою Господней Озарится свод небесный, И дойдёт до преисподней Светлый благовест воскресный. 1892 г. НОЧЬ НА РОЖДЕСТВО Посвящается В. Л. Величко Пусть всё поругано веками преступлений, Пусть незапятнанным ничто не сбереглось, Но совести укор сильнее всех сомнений, И не погаснет то, что раз в душе зажглось. Великое не тщетно совершилось; Недаром средь людей явился Бог; К земле недаром небо приклонилось, И распахнулся вечности чертог. В незримой глубине созданья мирового Источник истины живёт, не заглушён, И над руинами позора векового Глагол его звучит, как похоронный звон. Родился в мире свет, и свет отвергнут тьмою, Но светит он во тьме, где грань добра и зла. Не властью внешнею, а правдою самою Князь века осуждён и все его дела. 24 декабря 1894 г. Романов Константин Константинович (К. Р.) (1858 - 1913?) НА СТРАСТНОЙ НЕДЕЛЕ Жених в полуночи грядёт! Но где же раб Его блаженный, Кого Он бдящего найдёт, И кто с лампадою возжженной На брачный пир войдёт за Ним? В ком света тьма не поглотила? О, да исправится, как дым Благоуханного кадила, Моя молитва пред Тобой! Я с безутешною тоскою В слезах взираю издалёка И своего не смею ока Возвесть к чертогу Твоему. Где одеяние возьму? О, Боже, просвети одежду Души истерзанной моей, Дай на спасенье мне надежду Во дни святых Твоих Страстей! Услышь, Господь, мои моленья И тайной вечери Твоей, И всечестного омовенья Прими причастника меня! Врагам не выдам тайны я, Воспомянуть не дам Иуду Тебе в лобзании моём, Но за разбойником я буду Перед Святым Твоим крестом Взывать коленопреклоненный: О, помяни, Творец вселенной, Меня во царствии Твоём! Страстная Среда 1887 г. Мраморный дворец МОЛИТВА Научи меня, Боже, любить Всем умом Тебя, всем помышленьем, Чтоб и душу Тебе посвятить И всю жизнь с каждым сердца биеньем. Научи Ты меня соблюдать Лишь Твою милосердную волю, Научи никогда не роптать На свою многотрудную долю. Всех, которых пришёл искупить Ты Своею пречистою кровью, Бескорыстной, глубокой любовью Научи меня, Боже, любить! 4 сентября 1886 г. Павловск *** Когда креста нести нет мочи, Когда тоски не побороть, Мы к небесам возводим очи, Творя молитву дни и ночи, Чтобы помиловал Господь. Но если вслед за огорченьем Нам улыбнётся счастье вновь, Благодарим ли с умиленьем, От всей души, всем помышленьем Мы Божью милость и любовь? 10 июня 1899 г. Красное Село ПСАЛМОПЕВЕЦ ДАВИД О, царь, скорбит душа твоя, Томится и тоскует! Я буду петь: пусть песнь моя Твою печаль врачует. Пусть звуков арфы золотой Святое песнопенье Утешит дух унылый твой И облегчит мученье. Их человек создать не мог, Не от себя пою я: Те песни мне внушает Бог, Не петь их не могу я! О, царь, ни звучный лязг мечей, Ни юных дев лобзанья Не заглушат тоски твоей И жгучего страданья! Но лишь души твоей больной Святая песнь коснётся, - Мгновенно скорбь от песни той Слезами изольётся. И вспрянет дух унылый твой, О, царь, и торжествуя, У ног твоих, властитель мой, Пусть за тебя умру я! Сентябрь 1881 г. ЛЕГЕНДА ПРО МЁРТВОЕ МОРЕ В знойной степи, у истока священной реки Иордана, В каменных сжато объятиях скал, раскалённых полуднем, Чудно синея, безмолвно покоится Мёртвое море. Мрачной пустыни бесплодная почва безжизненна, скудна. Издали волн заколдованных гладь голубую завидев, В ужасе зверь убегает; пугливо небесные птицы С жалобным криком спешат улететь от проклятого места; Змеи одни обитают в глубоких расщелинах камней; Лишь бедуин одинокий, копьём тростниковым махая, Быстрым конём уносимый, промчится песчаным прибрежьем. Тайны зловещей печать тяготит над страною забвенья. Древнее ходит сказанье про это пустынное море: Лишь только звёзды златые зажгутся в безоблачном небе, Тьмою огней отражаясь в заснувших лазоревых волнах, Лишь в вышину голубую серебряный выплывет месяц, - Вдруг просветляется влажнон лоно прозрачной пучины; Сноп белоснежных лучей всю глубокую бездну морскую С глади незыблемых вод и до самого дна проницает. Там, в глубине, озарённые блеском полночного неба, Груды развалин толпятся в безжизненном древнем величье; Словно как трупы недвижные, в мертвенном сне цепенея, Эти обломки морское песочное дно покрывают... - Это Содом и Гоморра... Господь их порочное племя В оные дни покарал за великие, тяжкие вины. Долготерпенья превечного Бога исполнилась мера: Огненный дождь ниспослал Он на царство греха и разврата: Недра земные разверзлись и те города поглотили; Бездну провала залили морские солёные воды... Там, где был край многолюдный, подобно великой могиле, Ныне, синея, безмолвно покоится Мёртвое море. 15 февраля 1882 г. Палермо ИЗ АПОКАЛИПСИСА I И. А. Зеленому ...Се стою при дверехъ и толкy: аше кто оуслышитъ гласъ мой, и wтверзетъ двери, внидv къ немy, и вечераю съ нимъ, и той мною. III 20 Стучася, у двери твоей Я стою: Впусти Меня в келью свою! Я немощен, наг, утомлён и убог, И труден Мой путь и далёк. Скитаюсь Я по миру беден и нищ, Стучуся у многих жилищ: Кто глас Мой услышит, кто дверь отопрёт, К себе кто Меня призовёт, - К нему Я войду и того возлюблю, И вечерю с ним разделю. Ты слаб, изнемог ты в труде и борьбе, - Я силы прибавлю тебе; Ты плачешь, - последние слёзы с очей Сотру Я рукою Моей. И буду в печали тебя утешать, И сяду с тобой вечерять... Стучася, у двери твоей Я стою, Впусти Меня в келью свою! Август 1883 г. Усть-Нарова II Я новое небо и новую землю увидел... Пространство далёкое прежних небес миновало, И прежней земли преходящей и тленной не стало, И моря уж нет... Новый город священный я видел, От Бога сходящий в великом, безбрежном просторе, Подобный невесте младой в подвенечном уборе, Невесте прекрасной, готовой супруга принять. "Се скиния Бога с людьми. Обитать "Здесь с ними Он будет". - Я слышал слова громовые: "Сам Бог будет Богом в народе Своём, "И всякую с глаз их слезу Он отрёт. И земные "Печали исчезнут. В том граде святом "Не будет ни плача, ни вопля, ни горьких стенаний, "Не будет болезни, ни скорби, ни тяжких страданий, "И смерти не будет. Таков Мой обет; "Прошло всё, что было, и прежнего нет". 6 марта 1884 г. Петербург Бунин Иван Алексеевич (1870 - 1953) Под орган душа тоскует, Плачет и поёт. Торжествует, негодует, Горестно зовёт. О благий и скорбный! Буди Милостив к земле! Скудны, нищи, жалки люди И в добре, и в зле! О Исусе, в крестной муке Преклонивший лик! Есть святые в сердце звуки, - Дай для них язык! 1889 г. В КОСТЁЛЕ Гаснет день - и звон тяжёлый В небеса плывёт: С башни старого костёла Колокол зовёт. А в костёле - ожиданье: Сумрак, гул дверей, Напряжённое молчанье, Тихий треск свечей. В блеске их престол чернеет, Озарён темно: Высоко над ним желтеет Узкое окно. И над всем - Христа распятье: В диадеме роз, Скорбно братские объятья Распростёр Христос... Тишина. И вот, незримо Унося с земли, Звонко песня серафима Разлилась вдали. Разлилась - и отзвучала: Заглушил, покрыл Гром органного хорала Песнь небесных сил. Вторит хор ему... Но, Боже! Отчего и в нём Та же скорбь и горе то же,- Мука о земном? Не во тьме ль венцов остался День, когда с тоской Человек, как раб, склонялся Ниц перед тобой И сиял зловещей славой Пред лицом людей В блеске молнии кровавой Блеск твоих очей? Для чего звучит во храме Снова скорбный стон, Снова дымными огнями Лик твой озарён? И тебе ли мгла куренья, Холод темноты, Запах воска. Запах тленья, Мёртвые цветы? Дивен мир твой! Расцветает Он, тобой согрет, В небесах твоих сияет Солнца вечный свет, Гимн природы животворный Льется к небесам... В ней твой храм нерукотворный, Твой великий храм! 1889 г. АНГЕЛ В вечерний час, над степью мирной, Когда закат над ней сиял, Среди небес, стезёй эфирной, Вечерний ангел пролетал. Он видел сумрак предзакатный, - Уже синел вдали восток, - И вдруг услышал он невнятный Во ржах ребёнка голосок. Он шёл, колосья собирая, Сплетал венок и пел в тиши, И были в песне звуки рая, - Невинной, неземной души. "Благослови меньшого брата, - Сказал Господь. - Благослови Младенца в тихий час заката На путь и правды и любви!" И ангел светлою улыбкой Ребёнка тихо осенил И на закат лучисто-зыбкий Поднялся в блеске нежных крыл. И, точно крылья золотые, Заря пылала в вышине. И долго очи молодые За ней следили в тишине! 1891 г. ТРОИЦА Гудящий благовест к молитве призывает, На солнечных лучах над нивами звенит; Даль заливных лугов в лазури утопает, И речка на лугах сверкает и горит. А на селе с утра идёт обедня в храме: Зелёною травой усыпан весь амвон, Алтарь, сияющий и убранный цветами, Янтарным блеском свеч и солнца озарён. И звонко хор поёт, весёлый и нестройный, И в окна ветерок приносит аромат... Твой нынче день настал, усталый, кроткий брат, Весенний праздник твой, и светлый и спокойный! Ты нынче с трудовых засеянных полей Принёс сюда в дары простые приношенья: Гирлянды молодых берёзовых ветвей, Печали тихий вздох, молитву - и смиренье. 1893 г. *** Христос воскрес! Опять с зарёю Редеет долгой ночи тень, Опять зажёгся над землёю Для новой жизни новый день. Ещё чернеют чащи бора; Ещё в тени его сырой, Как зеркала, стоят озёра И дышат свежестью ночной; Ещё в синеющих долинах Плывут туманы… Но смотри: Уже горят на горных льдинах Лучи огнистые зари! Они в выси пока сияют, Недостижимой, как мечта, Где голоса земли смолкают И непорочна красота. Но, с каждым часом приближаясь Из-за алеющих вершин, Они заблещут, разгораясь, И в тьму лесов, и вглубь долин. Они взойдут в красе желанной И возвестят с высот небес, Что день настал обетованный, Что Бог воистину воскрес! 1896 г. *** За всё Тебя, Господь, благодарю! Ты, после дня тревоги и печали, Даруешь мне вечернюю зарю, Простор полей и кротость синей дали. Я одинок и ныне - как всегда. Но вот закат разлил свой пышный пламень, И тает в нём Вечерняя Звезда, Дрожа насквозь, как самоцветный камень. И счастлив я печальною судьбой, И есть отрада сладкая в сознанье, Что я один в безмолвном созерцанье, Что всем я чужд и говорю - с Тобой. 1901 г. В ЛЕСУ Тропинкой тёмною лесною, Где колокольчики цветут, Под тенью лёгкой и сквозною Меня кустарники ведут. Здесь полусвет и запах пряный Сухой листвы, а вдалеке Лес расступается поляной К долине мирной и реке. Садится солнце, даль синеет, Кукушка стонет, а река Уже от запада алеет И отражает облака. Вокруг меня деревья стройно Уходят к ясной вышине, И сердце радостью спокойной Полно в вечерней тишине. Пора и горе, и ненастье, И зиму тёмную забыть, - Одно есть только в мире счастье – Весь Божий свет душой любить! 1901 г. НОЧЬ И ДЕНЬ Старую книгу читаю я в долгие ночи При одиноком и тихо дрожащем огне: "Всё мимолётно - и скорби, и радость, и песни, Вечен лишь Бог. Он в ночной неземной тишине". Ясное небо я вижу в окно на рассвете. Солнце восходит, и горы в лазури зовут: "Старую книгу оставь на столе до заката. Птицы о радости вечного Бога поют". 1901 г. ИЗ АПОКАЛИПСИСА И я узрел: отверста дверь на небе, И прежний глас, который слышал я, И звук трубы, гремевшей надо мною, Мне повелел: войди и зри, что будет. И дух меня мгновенно осенил. И се - на небесах перед очами Стоял престол, на нем же был Сидящий. И сей Сидящий, славою сияя, Был точно камень яспис и сардис, И радуга, подобная смарагду, Его престол широко обняла. И вкруг престола двадесять четыре Других престола было, и на каждом Я видел старца в ризе белоснежной И в золотом венце на голове. И от престола исходили гласы, И молнии, и громы, а пред ним - Семь огненных светильников горели, Из коих каждый был Господний Дух. И пред лицом престола было море, Стеклянное, подобное кристаллу, А посреди престола и окрест - Животные, число же их четыре. И первое подобно было льву, Тельцу - второе, третье - человеку, Четвертое - летящему орлу. И каждое из четырёх животных Три пары крыл имело, а внутри Они очей исполнены без счёта И никогда не ведают покоя, Взывая к Славе: Свят, Свят, Свят, Господь, Бог Вседержитель, Коий пребывает И был во веки века и грядет! Когда же так взывают, воздавая Честь и хвалу Живущему вовеки, Сидящему во славе на престоле, Тогда все двадесять четыре старца Ниц у престола падают в смиренье И, поклоняясь Сущему вовеки, Кладут венцы к престолу и рекут: "Воистину достоин восприяти Ты, Господи, хвалу, и честь, и силу Затем, что все Тобой сотворено И существует волею Твоею!" 1901 г. КАНУН КУПАЛЫ Не туман белеет в тёмной роще, Ходит в тёмной роще Богоматерь, По зелёным взгорьям, по долинам Собирает к ночи божьи травы. Только вечер им остался сроку, Да и то уж солнце на исходе: Застят ели чёрной хвоей запад, Золотой иконостас заката... Уж в долинах сыро, пали тени, Уж луга синеют, пали росы, Пахнет под росою медуница, Золотой венец по роще светит. Как туман, бела её одежда, Голубые очи точно звёзды, Соберёт она цветы и травы И снесёт их к божьему престолу. Скоро ночь - им только ночь осталась, А наутро срежут их косами, А не срежут - солнце сгубит зноем. Так и скажет сыну Богоматерь: "Погляди, возлюбленное чадо, Как земля цвела и красовалась! Да недолог век земным утехам: В мире Смерть, она и Жизнью правит". Но Христос ей молвит: "Мать! не солнце, Только землю тьма ночная кроет: Смерть не семя губит, а срезает Лишь цветы от семени земного. И земное семя не иссякнет. Скосит Смерть - Любовь опять посеет. Радуйся, Любимая! Ты будешь Утешаться до скончанья века!" 1903 г. ДЕНЬ ГНЕВА: АПОКАЛИПСИС, IV ...И Агнец снял четвёртую печать. И услыхал я голос. Говоривший: "Восстань, смотри!" И я взглянул: конь бледен, На нем же мощный всадник - Смерть. И Ад За нею шёл, и власть у ней была Над четвертью земли, да умерщвляет Мечом и гладом, мором и зверями. И пятую он снял печать. И видел Я под престолом души убиенных, Вопившие: "Доколе, о Владыко, Не судишь Ты живущих на земле За нашу кровь?" И были им даны Одежды белоснежные, и было Им сказано: да почиют, покуда Сотрудники и братья их умрут, Как и они, за словеса Господни. Когда же снял шестую он печать, Взглянул я вновь, и вот - до оснований Потрясся мир, и лик луны - как кровь; И звёзды устремились вниз, как в бурю Незрелый плод смоковницы, и небо Свилось, как свиток хартии, и горы Колеблясь, с места сдвинулись; и все Цари земли, вельможи и владыки, Богатые и сильные, рабы И вольные - все скрылися в пещеры, В ущелья гор, и говорят горам И камням их: "Падите и сокройте Нас от лица Сидящего во славе И гнева Агнца: ибо настаёт Великий день Его всесильной кары!" 1903-1905 гг. СОН Из книги пророка Даниила Царь! Вот твой сон: блистал перед тобою Среди долин огромный истукан, Поправший землю глиняной стопою. Червонный лик был истукану дан, Из серебра имел он грудь и длани, Из меди - бёдра мощные и стан. Но пробил час, назначенный заране, - И сорвался в долину сам собой Тяжёлый камень с дальней горной грани. Царь! Пробил час, назначенный судьбой: Тот камень пал, смешав металлы с глиной, И поднял прах, как пыль над молотьбой. Бог сокрушил металла блеск в единый И краткий миг: развеял без следа, А камень стал великою вершиной. Он овладел вселенной. Навсегда. 1903-1906 гг. *** Шла сиротка пыльной дорогой, На степи боялась заблудиться. Встретился прохожий, глянул строго, К мачехе велел ей воротиться. Долгими лугами шла сиротка, Плакала, боялась тёмной ночи. Повстречался ангел, глянул кротко И потупил ангельские очи. По пригоркам шла сиротка, стала Подниматься тропочкой неровной. Встретился Господь у перевала, Глянул милосердно и любовно. "Не трудись, - сказал Он, не разбудишь матери в её могиле тесной: Ты Моей, сиротка, дочкой будешь",- И увел сиротку в рай небесный. 1907 г. ИЕРУСАЛИМ Это было весной. За восточной стеной Был горячий и радостный зной. Зеленела трава. На припёке во рву Мак кропил огоньками траву. И сказал проводник: "Господин! Я еврей И, быть может, потомок царей. Погляди на цветы по сионским стенам: Это всё, что осталося нам". Я спросил "На цветы?" И услышал в ответ: "Господин! Это праотцев след, Кровь погибших в боях. Каждый год, как весна, Красным маком восходит она". В полдень был я на кровле. Кругом подо мной, Тоже кровлей - единой, сплошной, - Жёлто-розовый, точно песок, возлежал Древний город и зноем дышал. Одинокая пальма вставала над ним На холме опахалом своим, И мелькали, сверлили стрижи тишину, И далёко я видел страну. Морем серых холмов расстилалась она В дымке сизого мглистого сна. И я видел гористый Моав, а внизу - Ленту мёртвой воды, бирюзу. "От Галгала до Газы, - сказал проводник,- Край отцов ныне беден и дик. Иудея в гробах. Бог раскинул по ней Семя пепельно-серых камней. Враг разрушил Сион. Город тлел и сгорал - И пророк Иеремия собрал Тёплый прах, прах золы в погасавшем огне, И развеял его по стране: Да родит край отцов только камень и мак! Да исчахнет в нём всяческий злак! Да пребудет он гол, иссушён, нелюдим До прихода речённого Им!" Около 1908 г. "МЕНОРА" Еврейские мотивы в русской поэзии стр. 104. Еврейский Университет в Москве. Москва-Иерусалим, 1993. КАДИЛЬНИЦА В горах Сицилии, в монастыре забытом, По храму тёмному, по выщербленным плитам, В разрушенный алтарь пастух меня привёл, И увидал я там: стоит нагой престол, А перед ним, в пыли, могильно-золотая, Давно потухшая, давным-давно пустая, Лежит кадильница - вся чёрная внутри От угля и смолы, пылавших в них когда-то... Ты, сердце, полное огня и аромата, Не забывай о ней. До черноты сгори. 25 января 1916 г. ДУРМАН Дурману девочка наелась, Тошнит, головка разболелась, Пылают щёчки, клонит в сон, Но сердцу сладко, сладко, сладко: Всё непонятно, всё загадка, Какой-то звон со всех сторон: Не видя, видит взор иное, Чудесное и неземное, Не слыша, ясно ловит слух Восторг гармонии небесной – И невесомой, бестелесной Её довёл домой пастух. Наутро гробик сколотили. Над ним попели, покадили, Мать порыдала… И отец Прикрыл его тесовой крышкой И на погост отнёс под мышкой… Ужели сказочке конец? 30 января 1916 г. *** В дачном кресле, ночью, на балконе… Океана колыбельный шум… Будь доверчив, кроток и спокоен, Отдохни от дум. Ветер приходящий, уходящий, Веющий безбрежностью морской… Есть ли тот, кто этой дачи спящей Сторожит покой? Есть ли тот, кто должной мерой мерит Наши знанья, судьбы и года? Если сердце хочет, если верит, Значит – да. То, что есть в тебе, ведь существует. Вот ты дремлешь, и в глаза твои Так любовно мягкий ветер дует – Как же нет Любви? 9 июля 1918 г. *** И цветы, и шмели, и трава, и колосья, И лазурь, и полуденный зной… Срок настанет – Господь сына блудного спросит: «Был ли счастлив ты в жизни земной?» И забуду я всё – вспомню только вот эти Полевые пути меж колосьев и трав – И от сладостных слёз не успею ответить, К милосердным коленям припав. 14 июля 1918 г. ЗВЕЗДА МОРЕЙ, МАРИЯ На диких берегах Бретани Бушуют зимние ветры. Пустуют в ветре и тумане Рыбачьи чёрные дворы. Печально поднят лик мадонны В часовне старой. Дождь сечёт, С её заржавленной короны На ризу белую течёт. Единая, земному горю Причастная! Ты, что дала Своё святое имя Морю! Ночь тяжела для нас была. Огнями звёздными над нами Пылал морозный ураган. Крутыми черными волнами Ходил гудящий океан. Рукой, от стужи онемелой, Я правил парус корабля. Но ты сама, в одежде белой, Сошла и стала у руля. И креп я духом, маловерный, И в блеске звёздной синевы Туманный нимб, как отблеск серный, Сиял округ твоей главы. <1920 г.> ИЗГНАНИЕ Темнеют, свищут сумерки в пустыне. Поля и океан... Кто утолит в пустыне, на чужбине Боль крестных ран? Гляжу вперёд, на чёрное Распятье Среди дорог - И простирает скорбные объятья Почивший Бог. 1920 г. Бретань ВХОД В ИЕРУСАЛИМ "Осанна! Осанна! Гряди Во имя Господне!" И с яростным хрипом в груди, С огнём преисподней В сверкающих гнойных глазах, Вздувая все жилы на шее, Вопя всё грознее, Калека кидается в прах На колени, Пробившись сквозь шумный народ, Ощеривши рот, Щербатый и в пене, И руки раскинув с мольбой - О мщеньи, о мщеньи, О пире кровавом для всех обойденных судьбой - И Ты, Всеблагой, Свете тихий вечерний, Ты грядешь посреди обманувшейся черни, Преклоняя свой горестный взор, Ты вступаешь на кротком осляти В роковые врата - на позор, На пропятье! 29 июля 1922 г. ДРЕВНИЙ ОБРАЗ Она стоит в серебряном венце, С закрытыми глазами. Ни кровинки Нет в голубом младенческом лице И ручки - как иссохшие тростинки. За нею кипарисы на холмах, Небесный град, лепящийся к утёсу, Под ним же Смерть: на корточках, впотьмах, Оскалив череп, точит косу. Но ангелы ликуют в вышине: Бессильны, Смерть, твои угрозы! И облака в предутреннем огне Цветут и округляются, как розы. <25 сентября 1919 - 1924> *** Шепнуть заклятие при блеске Звезды падучей я успел, Да что изменит наш удел? Все те же топи, перелески, Все та же полночь, дичь и глушь... А если б даже Божья сила И помогла, осуществила Надежды наших тёмных душ, То что с того? Уж нет возврата К тому, чем жили мы когда-то, Потерь не счесть, не позабыть, Пощёчин от солдат Пилата Ничем не смыть - и не простить, Как не простить ни мук, ни крови, Ни содроганий на кресте Всех убиенных во Христе, Как не принять грядущей нови В её отвратной наготе. 28 августа 1922 г. ДЕНЬ ПАМЯТИ ПЕТРА "Красуйся, град Петров, и стой Неколебимо, как Россия..." О, если б узы гробовые Хоть на единый миг земной Поэт и Царь расторгли ныне! Где Град Петра? И чьей рукой Его краса, его твердыни И алтари разорены? Хлябь, хаос - царство Сатаны, Губящего слепой стихией. И вот дохнул он над Россией, Восстал на Божий строй и лад - И скрыл пучиной окаянной Великий и священный Град, Петром и Пушкиным созданный. И всё ж придёт, придёт пора И воскресенья и деянья, Прозрения и покаянья. Россия! Помни же Петра. Пётр значит Камень. Сын Господний На Камени созиждет храм И скажет: "Лишь Петру я дам Владычество над преисподней". 28 января 1925 г. НАДПИСЬ НА МОГИЛЬНОЙ ПЛИТЕ Несть, Господи, грехов и злодеяний Превыше милосердья Твоего! Рабу земли и суетных желаний Прости грехи за горести его. Завет любви хранил я в жизни свято: Во дни тоски, наперекор уму, Я не питал змею вражды на брата, Я все простил, по слову Твоему. Я, тишину познавший гробовую, Я, воспринявший скорби темноты, Из недр земных земле благовествую Глаголы Незакатной Красоты! Примечание: многие стихотворения И. А. Бунина скопированы с сайта www.litera.ru/stixiya/BUNIN Марии Школьниковой. Смерть - мысль твоя, не боле. Ты душою Не веришь в смерть. Но что душа твоя! Она одно с душою мировою - Лишь мысль есть человеческое я. Не тешь себя словесною игрою: Погаснет мысль во тьме небытия - И смерть всему, что ты зовёшь собою... 24 сентября 1917 г. *** Лампада скудная моей немой души Мерцает горестно в безлюдье и глуши Пред древней и родной, столь чёрною иконой, Что еле виден лик, на ней изображённый... *** Земля полна истлевшими гробами, Несметными костями, черепами... А что над ней? Бог весть. Бессмысленно всю жизнь живу мечтами, Что "что-то есть"! 19 августа 1922 г. Примечание: стихи взяты из газеты "Литературная Россия", № 37, 1987 г. РАСПЯТИЕ Свежее майское утро, двор старой уездной церкви. Уже ревёт и гудит вверху, медью верещит в ушах большой колокол. Сходятся во двор старухи, нищие, длинноволосые, увешанные мешками и жестяными чайниками странники с посошками в руках, на ходу с привычным притворством гнущиеся. Во дворе ещё тень. Старухи, подходя, садятся в сторонке, на молодой траве, подстилая под себя, скромно подвёртывая юбки и прямо вытягивая ноги. Нищие опускаются на холодные каменные плиты возле паперти. А странники идут на солнце, за церковь, где над старой могилой стоит на чугунном кубе позеленевшее чугунное Распятие. На кресте никнет в колючем терновом венце голова Христа. На кубе – череп и две кости, два скрещённых мослака. И странники крестятся, кланяются, потом опускаются на колени, глядя вверх, в васильковое утреннее небо. И солнце ярко и празднично освещает средневековую худобу Христа, Его впалый живот и длинные, вытянутые к небу руки, греет серые волосы странников, их спины в заплатах, верёвки, мешки, жестяные чайники и кружки. 1930 г. Примечание: эта коротка зарисовка – как стихотворение в прозе. Я не знаю, является ли это самостоятельным произведением, или фрагментом какого-то произведения. Источник: «Круг чтения», 1990 г. Гиппиус Зинаида Николаевна (1869 - 1945) КРИК Изнемогаю от усталости, Душа изранена, в крови… Ужели нет над нами жалости, Ужель над нами нет любви? Мы исполняем волю строгую, Как тени, тихо, без следа, Неумолимою дорогою Идём – неведомо куда. И ноша жизни, ноша крестная, Чем далее, тем тяжелей… И ждёт кончина неизвестная У вечно запертых дверей. Без ропота, без удивления Мы делаем, что хочет Бог. Он создал нас без вдохновения И полюбить, создав, не мог. Мы падаем, толпа бессильная, Бессильно веря в чудеса, А сверху, как плита могильная, Слепые давят небеса. 1896 г. ОПРАВДАНИЕ Ни воли, ни умелости, Друзья мне - как враги... Моей безмерной смелости, Господь, о помоги! Ни ясности, ни знания, Ни силы быть с людьми... Господь, мои желания, Желания прими! Ни твёрдости, ни нежности... Ни бодрости в пути... Господь, мои мятежности И дерзость освяти! Я в слабости, я в тленности Стою перед Тобой. Во всей несовершенности Прими меня, укрой. Не дам Тебе смирения, - Оно - удел рабов, - Не жду я всепрощения, Забвения грехов, Я верю - в Оправдание... Люби меня, зови! Сожги моё страдание В огне Твоей любви! 1904 г. *** Б. Б<�угаев>у «…И не мог совершить там никакого чуда…» Не знаю я, где святость, где порок, И никого я не сужу, не меряю. Я лишь дрожу пред вечною потерею: Кем не владеет Бог – владеет Рок. Ты был на перекрёстке трёх дорог, - И ты не стал лицом к Его преддверию… Он удивился твоему неверию И чуда над тобой свершить не мог. Он отошёл в соседние селения… Не поздно, близок Он, бежим, бежим! И, если хочешь, - первой перед Ним С бездумной верою склоню колени я… Не Он Один – все вместе совершим, По вере, - чудо нашего спасения… 1907 г. Париж Пяст Владимир Алексеевич (1886 – 1940) РЕКВИЕМ ЮНОСТИ Мне тридцать лет. Мне тысяча столетий. Мой вечен дух – я это знал всегда. Тому не быть, чтоб не жил я на свете. – Так отчего так больно мне за эти Быстро прошедшие года? |
Похожие:
 |
Антология поэзии серебряного века – 3 Д. Мережковский. О причинах упадка и новых течениях в современной русской литературе – 11 |
 |
Урок биологии и литературы на тему: «Природа в поэзии XIX века» Земли; развивать интерес к изучению природы, к поэзии; воспитывать любовь к природе, стремление охранять её |
|
Задачи урока: Воспитательные Воспитать любовь к родной природе и чувство патриотизма. Обучающие Цель урока: показать внутреннюю связь поэзии, живописи и музыки на примере поэзии Николая Рубцова |
|
Литература и её роль в духовной жизни человека Цель: углубить представление учащихся о литературе как искусстве слова, о ее роли в духовной жизни человека |
|
Духовной Литературы «Сфера» Астральные тела и двойники. Сборник. Перев с англ. — М.: Издательство Духовной Литературы; Сфера, 2000. — 384 с. — (Серия «Белый... |
|
Логика и риторика: спосок литерутуры Антология русской риторики. Учебное пособие. Отв редактор и составитель профессор М. И. Панов. М., 1997 |
|
Урок внеклассного чтения русская природа в музыке и поэзии. «У нас... Цель урока: продолжить знакомство с поэзией А. С. Пушкина и музыкой П. И. Чайковского; показать связь через восприятие природы живописи,... |
|
Владимир Антонов Как познаётся Бог. Автобиография учёного, изучавшего Бога Мастера Владимира Антонова. Автор рассказывает в том числе о своей учёбе у Божественных Учителей, о своих ошибках и успехах в... |
|
Информационно-библиографический отдел Обществом поощрения русской поэзии по инициативе Анатолия Борисовича Чубайса и при финансовой поддержке рао «еэс россии» в апреле... |
|
Евгений Александрович Евтушенко Обществом поощрения русской поэзии по инициативе Анатолия Борисовича Чубайса и при финансовой поддержке рао «еэс россии» в апреле... |