Оформление В. Осипяна гоклен М. Досье космических влияний/Пер с фр. Н. Васильковой

ПРЕДИСЛОВИЕ
Никто не должен бы считать невероятным, ,что из глупостей и кощунств астрологов может выйти полезное и священное знание...

Иоганн Кеплер
Эти слова Кеплера вполне применимы к трудам Мишеля и Франсуазы Гоклен. Вот уже четверть века или около того они работают в «запретной с научной точки зрения» области. Они преуспели не только в доказательствах «глупостей и кощунств астрологов», но и — это куда важнее — в подтверждении того, что даже за этими самыми заблуждениями кроется некая истина, имеющая большую потенциальную ценность. Можно установить параллель между произведениями Кеплера и книгами Гоклена. Кеплер известен и сегодня своими законами движения планет, но гораздо реже вспоминают те мистические и извилистые пути, которые привели его к открытию этих законов. История их происхождения странная. В самом деле они обязаны своим появлением на свет не совсем традиционному желанию Кеплера установить связь между орбитами планет и пятью идеальными геометрическими телами, а также его исследованиям соотношения между орбитами планет и гармоническими сочетаниями музыкальной гаммы (он был вне себя от радости, когда обнаружил, что отношение между перигелием и афелием почти точно совпадает с гармоническими интервалами гаммы). В действительности во всем этом нет ни малейшей связи, но поиски этих связей легли в основу научных результатов неоспоримого значения. Вот из таких страстных мечтаний и родилась современная астрономия.

Следовательно, вполне законно, исходя из астрологических мечтаний Кеплера, задуматься над тем, не могли бы и они иметь научные «результаты», как в случае с астрономией. Потому что астрологическую мысль Кеплера так же невозможно отделить от его видения мира, как его идеи о соотношениях между орбитами планет, идеальными телами и нотами гаммы. Однако его «астрология» — это не популярное суеверие сегодняшнего дня. Он предупреждал некоторых теологов, физиков и философов о том, что, «отбрасывая с полным основанием суеверия астрологов, они не должны выплескивать с водой и ребенка ...потому что в видимом небе ничего не существует и не появляется такого, что не ощущало бы на себе, хотя бы и неявно, возможностей Земли и Природы».

Данная работа отражает очень долгие и очень серьезные исследования Гокленов, параметры и научные результаты которых собраны недавно в тринадцати толстых томах¹. Возможно, некоторые ученые не смогут полностью признать стиль и манеру изложения этого информационного издания. Но я, как астроном, считаю своим долгом привлечь внимание к осуществленной Гокленами работе, результаты которой собраны в этих книгах. И я в еще большей степени считаю своим долгом отметить, насколько упорным должен был быть труд авторов, чтобы насытить научными данными 13 томов, о которых я только что сказал.

Работа, предлагаемая вам сейчас, исследует часы рождения человека и позиции планет в это время, но Гоклены не больше разъясняют «астрологию», чем законы Кеплера — взаимоотношения между орбитами планет и пятью идеальными телами. Скорее, они опровергают и побеждают «астрологические глупости». Они ясно показывают ошибочность «массовой астрологии», этой каши из суеверий, которую мы во множестве примеров находим в ежедневных газетах. Так, говоря о «трех астрологических рулетках», Гоклен представляет статистику, относящуюся к тысячам рождений будущих военных, чемпионов спорта и так далее, в гороскопах которых в полном соответствии с законами популярной астрологии должны были знаменательным способом проявиться зодиакальные знаки Овна и Скорпиона (потому что этими знаками «управляет» Марс — планета «физической энергии, воинственности и агрессивности»). Но ничего подобного не происходит. Только случай распределяет моменты рождения этих тысяч военных и чемпионов по кругу знаков Зодиака. Короче, Гоклен не находит никакой истинности ни в одной форме популярной астрологии.

Автор предисловия, которым я являюсь, тоже ее там не находит. Потому что, хотя я и астроном, астрология не чужда мне.

Потому что, будучи уже много лет членом Комитета, председателем которого является профессор Барт Дж. Бок из Гарварда, Комитета, предназначенного для исследования астрологии, я собрал 20 тысяч гороскопов американских ученых. Эти гороскопы снабжены достаточно подробным количеством деталей для того, чтобы можно было определить позицию в знаке и аспекты планеты Меркурий, которая рассматривается во многих учебниках астрологии как «планета духа и интеллекта». Тем не менее я не обнаружил с ней ни малейшей связи. Замечу в скобках, что директор обсерватории, где я тогда работал, запретил мне публиковать даже этот негативный результат из боязни, что кто-то подумает, будто астрономы отдают свое время, пусть даже самую малую его часть, изучению подобных предметов!

Важно, чтобы утверждения астрологов прошли серьезную научную проверку. Я не разделяю мнения тех ученых, которые объявляют астрологию лженаукой, основываясь исключительно на авторитарном принципе. Использование только лишь авторитарного принципа никогда не было научным методом, и надо, чтобы публика это знала. Научный метод в случае, которым мы занимаемся, то есть в исследовании правильности и надежности популярной астрологии, заключается в том, чтобы собрать достаточное количество документации и подвергнуть результаты надлежащей статистической проверке. Достоинство науки, слово ученого должны опираться исключительно на факты, а вовсе не на авторитарный принцип.

И все же я не без колебаний пишу это предисловие к книге Гоклена: для астронома иметь дело с астрологией, пусть даже и издалека, означает добровольно отстраниться от научной общественности. Действуя подобным образом, как я уже сказал, я ни в малейшей степени не поддерживаю популярную астрологию. Я ставлю акцент на факте важном в совершенно ином смысле: удивительным образом Гоклены в своей работе не показывают себя абсолютными негативистами. Они «не выплескивают с водой ребенка», и это дитя, возможно, станет однажды гигантом. Этот ребенок — «планетарный эффект в наследственности», это также демонстрация того, что рождение выдающихся личностей связано с неким привилегированным положением планет. Кеплер придавал особое значение важности геометрических позиций в небе. Гоклены открыли, что две позиции планет, кажется, имеют первостепенное значение: в районе, расположенном сразу же за горизонтом, и в том, что находится непосредственно за меридианом. Это совершенно неожиданный вывод, и популярная астрология не позволяла даже приблизительно наметить его. На самом деле их наблюдения — а они с тех пор подтверждены независимо друг от друга многими исследователями — не могут ни в каком случае оправдать практику гороскопов, даже если Гоклен показывает в своей книге, что совокупность образов и символов древности, связанных с планетами Сатурн, Марс, Юпитер и Луна, не лишена некоторой истинности. Потому что это факт: в течение веков Марс проявлял себя как планета энергии, агрессивности и мужества и именно Марс, а не другие планеты, часто находился за горизонтом и меридианом при рождении чемпионов или великих военачальников, которым «марсианские» качества были явно необходимы для успеха, что и показывает Гоклен в своей книге.

Тем не менее я должен сказать, что на месте Гоклена не стал бы представлять материал так, как сделал он. Многочисленные намеки на астрологические знания, которыми он пользуется, чтобы проиллюстрировать свои цели, вступают в слишком резкое противоречие с весьма точным, с другой стороны, изложением полученных автором статистических результатов в области «планетарного воздействия на наследственность», когда говорится об удивительном предпочтении, отдаваемом некоторым планетам в часы рождения исключительных личностей. Но, представляя свои статистические выкладки, Гоклен стоит на очень прочном основании (повторю еще раз, что более углубленные знания читатель может почерпнуть из тринадцатитомного издания лаборатории Гоклена). Его статистические методы безупречны, и я хотел бы привести один из наиболее убедительных примеров их точности. В открытиях из области «планетарного воздействия на наследственность» — дети рождаются преимущественно при том же положении планет, которое когда-то наблюдалось при рождении их родителей, — этот эффект рассматривается только при условии, что ребенок рожден естественным образом. Если же роды происходят в срок, установленный врачами, или по графику больницы, сходство исчезает.

Открытия Гоклена ставят нас перед феноменом, который очень напоминает тот, что был связан с работами профессора Фрэнка А. Брауна о космическом контроле за ходом биологических часов. Он напоминает также выводы о влиянии фаз Луны на дожди или на спаривание некоторых примитивных видов животных. Гоклен и Браун выдвигают гипотезу, что их открытия могли бы объясняться влиянием неуловимых перемен, имеющих место в окружающих нас магнитных полях, на живую материю. Только время и множество других экспериментов могли бы утвердить нас в справедливости этой гипотезы. Но одно точно: Гокленам, как и Брауну, можно поставить в заслугу уже то, что они исследовали факты и привлекли наше внимание к области, о которой до сих пор наука оставалась в полном неведении.

Дж. Аллен Инек, председатель Департамента астрономии, Северо-Западный университет, Эванстон,

Иллинойс (США)




ИСПОВЕДЬ ВМЕСТО ПРОЛОГА

Как бы далеко я ни возвращался в свое детство, не только к моим первым воспоминаниям, но к моим первым сознательным опытам, оказывается, я всегда знал, что буду интересоваться астрологией. Почему? Сам не знаю. Вначале был случай: мое окружение толкнуло меня к этому очень рано. Сразу договоримся: никто в моей семье не считал себя астрологом. Гороскопы рассматривались как развлечение, не больше. В семь лет я расспрашивал своих одноклассников, когда они родились, чтобы с триумфом сообщить им, под каким знаком Зодиака это произошло. Ребячество. В десять лет я умолял своего отца объяснить мне, как вычислить Асцен- дент в астрологической карте. Это было во время «исхода» 1940 года. Моя семья, убегая от немцев, укрывалась на юге Франции в течение нескольких месяцев, лишенная всего. Однако я с упорством изучал гороскопы. Ребячество. В пятнадцать лет, сопровождаемый моим лучшим и самым верным другом, я прогуливал занятия в лицее Карла Великого, чтобы отправиться на другой берег Сены и порыться там в астрологической лавочке старого папаши Шакорнака, располагавшейся напротив собора Парижской богоматери. У нас не было денег на книги. Мы читали их стоя, не сходя с места, а если какая-то из них была не разрезана, один из нас раздвигал страницы, зажав ее между большим и указательным пальцами, а другой читал... К семнадцати годам я уже проглотил больше ста астрологических работ и сочинил свой собственный «Трактат» во время бесконечных уроков французского и латыни. Однажды мой преподаватель застукал меня за этим запрещенным занятием, и чтение моей юношеской компиляции смутило его. Пожав плечами, он вернул мне мое творение и предсказал провал на экзаменах на звание бакалавра, день которых неумолимо приближался. Я сохранил эту тетрадку в твердой серой обложке — мой первый «Трактат». И еще в нынешнем году мы с другом смеялись над его оплошностями. Одна- т по существу я собрал тогда все тайны² гороскопа. Ребячество, потерянное• время — кто знает?

До сих пор я никогда не задавался вопросом: правда ли все это? Умеренного успеха, который имели мои предсказания у одноклассников, прозвавших меня «Нострадамусом», минимального авторитета, который я завоевал благодаря своей специализации у весьма юных особ противоположного пола, мне было вполне достаточно. Или, по крайней мере, мне так казалось. Но эта своеобразная интеллектуальная булимия, вынуждавшая меня читать все, что публиковалось по астрологии, скоро была побеждена еще более неутолимым аппетитом: собирать и собирать гороскопы, чтобы под весом доказательств рухнула крыша скептицизма. Потому что я открыл скепсис не только в других, по и в глубине души себя самого. Это началось не вдруг.. Я мог бы сослаться на Декарта и его первый принцип: «Никогда не принимать на веру ничего, в чем я не уверен, что оно именно таково». Но я ввел бы в заблуждение читателя и самого себя